— Это мое ружье, — вмешался Сергей. — У меня и разрешение есть, все законно.
— Не важно. Это ружье — орудие преступления. Кстати, кем вам доводится подозреваемый?
— Сын.
— Понятно. Сколько лет? — спросил уже у Стаса.
— Семнадцать, — ответил юноша.
— Считай, что повезло, — вставил сержант, — условный срок получишь, парень, или на малолетке пару лет, как масть пойдет. Ничего страшного.
Стас почему-то довольным не выглядел.
Во время разборок Артем успел позвонить брату и рассказать о случившемся, затем передал сотовый лейтенанту.
— С вами хотят поговорить.
— Ишь ты, молодой да ранний, уже позвонить успел, — взяв телефон, недовольно заметил тот. — Кому, интересно?
— Капитану из Следственного комитета.
Полицейский повеселел.
— Ну, это для нас мелочь пузатая!
Спустя пару минут он, вероятно, так уже не считал. Неизвестно, какие доводы приводил капитан Беликов, на кого ссылался, но лейтенант, изменившись в лице, отвечал односложно: «да» — «нет». Создавалось впечатление, что еще несколько минут, и он станет обращаться к собеседнику «ваше благородие». До этого не дошло. Полицейский вернул сотовый Артему и сказал зло:
— Но уж оружие-то я все равно конфискую. — Повернулся к напарнику: — Сержант, забери!
Затем он подошел к подстреленному пожарному, которому товарищ промывал и обрабатывал рану.
— Слышь, земляк, ты того… заявление-то не пиши, не надо.
— Это еще почему? — возмутился тот. — Малолетки сопливые совсем обнаглели, скоро боевыми патронами нас отстреливать начнут. Надо проучить молокососа!
— Такое дело, земеля… — Полицейский замялся. — За ним такие люди стоят… Не связывайся лучше, сам же виноватым окажешься… — Он кивнул в сторону Стаса. — А этого все равно не посадишь, даже и не надейся, золотая молодежь, мать ее…
Стас то краснел, то бледнел попеременно. Подошел к Артему.
— Что это твой брат наплел лейтенанту? — спросил раздраженно. — Я, знаешь, не маленький, мне заступники без надобности, сам за свои поступки отвечу!
— Ты уймись, пожалуйста. — Другу и самому сделалось неловко. — Если бы я Юру не подключил, тебя бы сейчас в КПЗ увезли, а нам утром мать Джины на Ольхон к ее брату надо везти, Степан Юрьевич попросил. Шаман ее защитит, а мы с тобой, я один тем более, второго нападения не отобьем, точно!
— Ладно, — буркнул Стас, — только я тебя прошу, больше так не делай…
Тем временем в дверях коттеджа появились пожарные, подошли к беседке.
— Вы чего, хозяева, перепили, что ли? — спросил с усмешкой один из них.
— Точно! — захохотал второй, принюхиваясь. — Перегаром-то от мужичков попахивает!
— Пожар, собаки… Белая горячка, — поставил диагноз первый.
— Какая, к черту, горячка? — возмутился Сергей Кузнечихин. — Вы пожар тушить собираетесь?
— С ума сошли? Не было у вас никакого пожара…
Глава 38
НЕ АРХИМАНДРИ…
21.21. Москва. 03.03. Иркутск
До дома престарелых в Балашихе Нина Павловна Забазнова без приключений и достаточно быстро добралась на такси, которое взяла в Домодедово. Выходя, попросила водителя ее подождать.
В просторном холле вполне цивилизованного вида к ней сразу же подошла пожилая женщина, представившаяся Клавдией Дмитриевной, вероятно, сотрудник этого богоугодного учреждения, одетая в синий медицинский халат, однако голова ее была обмотана черным платком так, что в узкой щели поблескивали одни только глаза.
— Следуйте за мной, — сказала она, и Нина Павловна, не задавая лишних вопросов, прошла за женщиной до двухместной палаты на втором этаже. — Я подойду через минуту, — сказала женщина-проводник и скрылась за поворотом коридора, а Нина Павловна вошла в палату.
Тетку она не видела много лет, думала, и не узнает. Однако в старушке со сморщенным, высохшим лицом, что, бессмысленно уставясь в потолок, неподвижно лежала на кровати под одеялом, Нина Павловна разглядела знакомые черты. Бурятская, меньшая половина в старости полностью вытеснила русскую, большую.
— Тетя Таня, ты меня узнаешь? — шепотом спросила Нина Павловна.
Старушка на вопрос не отреагировала.
— Это же я, твоя племянница Нина. Помнишь меня?
Старуха продолжала изучать потолок, головы на голос не повернула.
— Ничего она уже не помнит, слабоумная она, как комнатное растение, — пояснила Клавдия Дмитриевна, войдя в палату. Перед собой она катила скрипучую медицинскую каталку. — Одевайте ее.
— Надо сначала получить документы, без них нам билет в самолет не продадут.
— Все уже получено днем. — Женщина кивнула на стол, где лежал паспорт и еще какие-то бумаги. Вынув из шкафа, она положила рядом стопку белья. — Ее одежда.
Нина Павловна потянула одеяло на себя, но тетка вдруг вцепилась в него, бросив на племянницу озлобленный взгляд. Та растерялась.
— Я не знаю, как ее одевать, — сказала она с вымученной улыбкой. — Вы не поможете?
— Ладно. Возьмите документы и спускайтесь в холл. Мы скоро.
Женщина одним уверенным движением сорвала одеяло, а Нина Павловна, отвернувшись, забрала бумаги со стола и поторопилась покинуть палату.
Сначала она вышла во двор и проверила, не кинул ли ее таксист. Ведь за проезд из Домодедова он потребовал рассчитаться сразу. Машина стояла на прежнем месте неподалеку от входа. Нина Павловна попросила водителя подождать еще пять минут, вернулась в холл и в ожидании тетки устроилась в удобном кресле.
Одеть ее она, конечно же, могла и сама, но попросту испугалась, представив высохшее тельце: кости, обтянутые пергаментной кожей, ряды выпирающих ребер, впалый живот и все остальное, деформированное старостью, предсмертное…
А ведь когда-то и тетя Таня была молодой. Все были молодыми. Глядя на сморщенное лицо, верилось в это с трудом…
Чужая старость пугала Нину Павловну еще и потому, что самой ей исполнилось сорок пять лет, детей не было и уже не будет, а единственный мужчина, которого она любила, — немой придурок, так что и на него рассчитывать глупо. А это значит, пройдет еще два-три десятка лет, и она сама может оказаться в положении своей родной тетки, одинокой, никому не нужной, немощной старухи… Страшно.
Хотелось воскликнуть на весь мир: женщины, рожайте несмотря ни на что!
Хотелось сказать это прежде всего себе самой, двадцати с чем-то летней, когда очередной аборт похоронил всякую надежду забеременеть в будущем.
Скоро в холл спустилась Клавдия Дмитриевна. Она подвезла каталку к машине и с помощью водителя усадила Татьяну Ивановну на заднее сиденье.
