– Когда Улита появится, пусть зайдет. Мы позорно
завалили отчетность за первое полугодие. Пусть отыщет парочку малоценных
комиссионеров, которых можно показательно казнить за наши провалы, –
приказал Арей на прощание.
Меф вернулся к себе и замер на пороге, ощущая, что в
позвоночник ему вогнали ледяной стержень. В одну секунду ему стала понятна
ирония в голосе Арея. На кровати, точно змея, свернувшись в продавленном в
подушке углублении, лежал и ждал его дарх.
Меф осторожно шагнул назад, но боль, солнцем взорвавшаяся в
глазах, заставила его застыть. Дарх ясно и четко предупреждал, что шутки
закончились. И еще одно понял Меф. Все эти часы, когда он был мнимо свободен, дарх
продолжал удерживать его на поводке, ехидно ухмыляясь из небытия переливчатыми
гранями.
Мефодий подошел, решительно взял дарх за цепь и надел его на
шею. Нет смысла обманывать себя. Дешевыми фокусами от врага не избавишься.
Дрянь из глубин Тартара будет настойчиво касаться его груди и требовать от него
того, что он никак не может исполнить, не перечеркнув всей своей жизни.
– Ну давай, собака, давай! Только имей в виду – я не
сдался, – сказал Меф дарху.
Дарх промолчал. Лишь блеснул злорадно. В его тусклом блеске
ощущалось спокойствие голодной змеи, которая лежит у тропы и знает, что рано
или поздно ее голод будет утолен.
Глава 13
И дома не оставляй, и в поле не бери!
Уклонение от страданий и поиск удовольствий – два простейших
инстинкта эгоистического бытия. Однако всякое удовольствие, впавшее в
крайность, чревато страданием, и всякому неглупому человеку это известно. Вот и
получается, что человек едет где-то посреди проезжей части на равном удалении
от обоих краев дороги.
«Книга Света»
Ирка проснулась с мыслью, что сегодня ей предстоит нечто,
что уже сейчас, с утра, тревожило и беспокоило ее. Она лежала и разглядывала
обитый вагонкой потолок. На вагонке во многих местах проступали выпуклые капли
смолы. Обычно в воображении Ирки капли складывались в рисунок, однако сейчас
она видела только капли и ничего больше.
Не пытаясь вспомнить конкретно, что ей надо сделать, Ирка
принялась исследовать свои ощущения, определяя, как она относится к тому, что
ей предстоит. Она всегда так поступала: вначале копалась в себе и искала
эмоцию, а потом, уже по эмоции, нашаривала и потерявшееся воспоминание. Почти
сразу Ирка обнаружила на дне беспокойство и легкий страх, но в то же время и
приятное волнение. Такое волнение испытывает человек, которому вместо сдачи
втюхивают лотерейный билет. Вроде и знаешь, что ничего не выиграешь, но все же
смутно надеешься на чудо.
«Ага! Сегодня ко мне притащится Меф! Как он меня достал!» –
поняла Ирка, позволяя себе забыть, что сама пригласила его.
Она рывком села в кровати.
«А, плевать на все! Не буду мыть голову! Не буду готовиться!
Не буду никак особо одеваться. И вообще вечером меня не будет дома», –
решила она и тотчас начала действовать в порядке буквального и
последовательного опровержения всех этих «не».
Она вымыла голову дождевой водой из бочки. Водопровода в
«Приюте валькирий» не было. Создавать же его магически Ирка не рисковала. С
общей магией стихий дела у нее обстояли далеко не блестяще, а силы были
немалые. Переусердствуй Ирка, Лосиный Остров вполне могло смести с карты города
низвергнувшимся с небес океаном. Когда голова высохла, Ирка оделась не то чтобы
броско (броскость была не в ее стиле), но продуманно.
Антигон ворчал, подбирая Мефодию Буслаеву самые нелестные
прозвища. Лексикон у него был не особо богатый, но фантазия работала бойко.
Ирка даже задумалась, унаследована ли она от кикимор, домовых, русалок или
вампиров.
– Я его подкараулю и тюкну булавой! Пусть Слюняев
заранее дрожит! – предупредил Антигон.
– Он уже дрожит. От нетерпения. Где ему такой кофе
приготовят? Две ложечки сахара или сколько там? – поинтересовалась Ирка.
Антигон хрюкнул, невнятно заругался и заглох. Он терпеть не
мог, когда ему напоминали про кофе. Ирка и не напоминала особо часто. Такую
хорошую дубинку надо беречь, а то она перестанет работать.
Высушив голову, Ирка мельком взглянула в зеркало. Недурно.
Она не помнила, когда выглядела так хорошо. «Нет, разумеется, не красавица.
Обманываться не стоит. Но все же и не Таамаг», – честно призналась она
себе. С такими картами можно было играть, а при некотором везении и побеждать.
– Ну как я тебе? – не удержавшись, спросила она у
Антигона.
Кикимор бросил на нее испытующий взгляд и дернул себя за
бакенбарды.
– Никогда не видел такую уродину! – заявил он.
Ирка благодарно кивнула. От старого ворчуна редко услышишь что-то
приятное.
– Только не смейте прикасаться ко лбу, хозяйка! Ничего
не идет вам так сильно, как угорь над правой бровью! – добавил Антигон, не
давая ей зазнаться.
Ирка избавилась от угря, прижгла и разгладила ногтем кожу, и
спустилась по канату на улицу. В такой солнечный день глупо торчать в четырех
стенах. Она бродила по Лосиному Острову, глазея на убегающих от инфаркта
поджарых спортсменов и задерганных собачников, которых выгуливали на парашютных
стропах их массивные псы. Антигон недовольно тащился за Иркой, как пожилой
телохранитель за не в меру бойкой принцессой.
– Хоть бы вы ногу поломали, кошмарная хозяйка! Сил
никаких нет! – бубнил он.
Ирка запустила в Антигона комом земли, просвистевшим у уха,
и кикимор в надежде на взбучку разворчался еще сильнее. Выбрав уединенное
место, Ирка легла и стала смотреть на солнце. Преимущество валькирий, что они
делают это, не щурясь. Внезапно Ирка поняла, что хочет поскорее увидеть
Буслаева.
Неожиданная мысль заставила ее сесть.
– Антигон! – окликнула она.
– Чего? – неохотно отозвался кикимор, едва
успевший развалиться в траве.
– Смотайся, позови Багрова! Пусть он заскочит, но не
сейчас, а вечером… Понял? – приказала Ирка, безуспешно пытаясь придать
голосу деловое звучание.
Кикимор уставился на валькирию с плохо скрываемым
торжеством. Он рад был отыграться за кофе с сахаром.
– А как же «скушай печенье»? Амнистия Матвейке
вышла? – спросил он пакостным голосом.
– Антигон, не влезай!
– Кто влезает? Моя бабулька русалка всегда говорила:
«Повторенье – мать мученья, а сравненье – мать сомненья», – забормотал
Антигон.
Ирка вспыхнула и стала гневно озираться. Кикимору повезло
(или, скорее, не повезло), что рядом не оказалось ничего тяжелого.
* * *
