Мечник досадливо скривился. Нет ничего тоскливее очевидных
вопросов.
– Должно быть, флюиды Мошкина просочились из приемной.
Ты упорно отказываешься думать самостоятельно, синьор помидор! Интересно, это у
тебя принципиально или как?.. Я же сказал, что Лигулу нужен твой дар. Если тебя
банально прикончить – дар упорхнет в пространство. Пшик! – и он исчез,
сгинул! Жди потом сотни лет, пока дар надумает вернуться. И едва ли он изберет
того, кого укажет ему маленький умный горбун.
– Выходит, мне бояться нечего? – спросил Мефодий.
– Наивный горный баран тоже думал, что головы других
баранов выглядывают из стены над камином потому только, что им это
нравится… – отрезал Арей.
На ковре возле него вновь появились портреты гладиаторов.
Мечник перебирал их и хмурился, когда ему не сразу удавалось вспомнить лицо.
Мефодий уже уходил, когда барон мрака негромко сказал:
– Думаю, подсылать к тебе Лигул никого больше не будет.
Ему достаточно, что ты сам носишь свою смерть. И даже мой меч тебе не помощник.
Это только твоя битва.
Глава 15
Deus Ex Machina
В сущности, самое распространенное бегство всякого человека
– бегство от самого себя.
«Книга Света»
Ирку с ее маниакальной ответственностью мучило, что она не
выполнила приказ и не добыла дарх Мефа. Она не сомневалась, что валькириям об
этом уже известно, и их таящийся до поры до времени гнев рано или поздно
прорвется наружу.
Больше собственной участи ее волновала судьба Мефа. Не
случится ли так, что однажды перед ним вырастет Таамаг, а в следующий миг он
повиснет на ее копье? Возможно, с Таамаг Меф еще справится. Он не из тех, кого
испугаешь обилием мощной плоти. Но, кроме Таамаг, есть мрачная Радулга, есть
гипнотически плавная в своей смертоубийственности Хаара, есть холеная Ильга и,
наконец, яростная Филомена, для которой смерть Буслаева – прекрасный повод
добавить еще одну косичку.
– Я пойду к Гелате! – решила Ирка, не замечая, что
думает вслух.
– Давно надо было, гадкая мерзайка! – одобрил
Антигон.
– Ты что, знаешь, где живет Гелата?
Кикимор ухмыльнулся. Разгладил рыжие бакенбарды. «Мне
известно гораздо больше, чем меня догадались спросить!» – говорил весь его вид.
Ирке почему-то грезилось, что остальные валькирии должны
обитать как минимум в Междумирье. Они застыли, как изваяния, грозные, с
копьями, в броне, и ждут сигнала, чтобы броситься в гущу мрака, нанося разящие
удары. Поэтому она очень удивилась, когда полтора часа спустя Антигон
остановился у панельной девятиэтажки в подмосковном Королеве.
– Я думала, валькирии живут все вместе! Я точно помню,
что слышала об этом, – сказала Ирка озабоченно.
– Вместе они тренируются и совершают налеты на мрак. А
вот чтобы жить вместе, упаси меня Эдем! Двенадцать громокипящих теток с сильным
характером! Да они передрались бы, потому что кто-то вешает мокрую тряпку
сушиться на кран, а кто-то так любит губки, что его трясет от одного вида
тряпки! – заявил Антигон.
Они вошли в подъезд и в неожиданно чистом и незагаженном
лифте (страшитесь валькирий, негодяи!) поднялись на второй этаж.
– Второй? – возмутилась Ирка, когда Антигон,
подпрыгнув, нажал на кнопку. – Ждать три минуты лифта! А пешком?
– Ластики у меня свои! Не купленные! – сказал
Антигон и показал хозяйке язык.
Ирка позвонила. Оруженосец Гелаты, здоровенный парень с
волосами цвета меди, открыл дверь.
– Здорово! – буркнул он.
Его громадные ступни были втиснуты в маленькие женские тапки
в форме головы зайчика. Было заметно, что тапки не его, а просто первыми
попались на глаза. Кроме тапок, на нем были синяя майка и длинные, ниже колен
шорты.
– Привет, мелочь пузатая! – сказал Антигон,
который едва доставал оруженосцу до середины бедра. Тот покосился на него как
на говорящую обезьянку и зашлепал своими зайчиками в комнату.
Валькирия воскрешающего копья Гелата с ногами стояла на
столе и с наслаждением водила по стене валиком. Пушистый валик чавкал, когда
его опускали в краску.
– Мне ужасно давно хотелось ее перекрасить! –
сказала она, обращаясь к Ирке с высоты стола. – Ну как?
– А не слишком мрачно? – спросила Ирка.
– Будет нежно-зеленый. Надо выбирать краску на тон
темнее, чем хочется. Тогда, когда высохнет, будет то, что надо! – со
знанием дела сказала Гелата.
Ощутив под ногами возню, Ирка удивленно опустила глаза. По
полу комнаты на коленях ползали два комиссионера и прикручивали пластиковые
плинтуса.
– С утреннего рейда! Перевоспитание трудом. Когда
закончат все в квартире, будут убирать подъезд. Уберут подъезд, на дачу к моей
мамане отправятся колорадских жуков с картошки обирать! А потом старушкам будут
обои клеить, сантехнику чинить, и все на бескорыстной основе, –
жизнерадостно пояснила Гелата.
– А почему они не убегут?
– У каждого на лодыжке деревянный браслет из Эдемского
сада. Пока на них браслеты, они не опасны, а снять их сами они не смогут!
Ирка с сомнением разглядывала пленников. Их согбенные спины
казались ей жалкими.
– Ну не знаю. Как-то это все… Прямо рабство
какое-то, – сказала она.
Комиссионеры перестали возиться с плинтусами и подняли от
пола умные мордашки. Две пары жадных глазок уставились Ирке на грудь. Причем
интересовала их явно не грудь, а нечто вполне определенное. Ирке стало
противно. Она ощутила их липкую, вкрадчивую силу.
– А ну работать! Быстро! – приказал оруженосец.
Комиссионеры торопливо уткнулись в пол и завозились. Гелата
вздохнула.
– Знаю, что нехорошо, а что делать? Не отпускать же!
Думаешь, лучше поступать, как Филомена? – спросила она.
Ирка не стала спрашивать, как поступает Филомена. Она
примерно догадывалась как. Комиссионерам это тоже было известно, потому что
стали привинчивать плинтуса прямо-таки с ошеломляющей скоростью.
– Я хотела поговорить с тобой, – сказала она
Гелате.
Гелата с сожалением отложила валик и спрыгнула со стола.
– Ну говори!
– Прямо здесь? – усомнилась Ирка, кивая на
комиссионеров.
Оруженосец Гелаты захохотал.
– Они ничего не слышат! Они глухие. Им еще балкон
стеклить! – сказал он.
