— Причина, по которой вы должны сделать, как я прошу, состоит в том, что, если вы поступите иначе, мне придется прийти еще раз, но уже с ордером и судебным постановлением, а также с командой СВАТ. И мы перевернем контору вашего босса вверх дном. А когда он в конечном счете поймет, кто явился главным виновником всех этих его злоключений, то вам мало не покажется. Ну как, не кажется ли вам это достаточно убедительной причиной для того, чтобы меня пропустить?
Охранник снял телефонную трубку и произнес:
— Тут у нас один тип из полиции. Ему на сегодня не назначено, а он все равно желает встретиться с мистером Смитом… Да, без предварительной договоренности… Так вы, может, выйдете и сами с ним переговорите? — Он повесил телефонную трубку и сообщил: — Секретарша сейчас явится. — Однако ствол пистолета оставался направленным Клейтону прямо в грудь. — Эй, коп, вы вооружены?
Когда Джеффри покачал головой, потому что оставил свое оружие в бардачке автомобиля, охранник подал ему знак подойти к металлоискателю.
— Это мы сейчас проверим, — пробормотал он. Когда выяснилось, что Джеффри сказал правду, его лицо вытянулось. Он явно выглядел обескураженным. — А может, вы из тех, кто перешел на новые, пластиковые модели? — спросил он, однако прежде, чем Джеффри успел ответить, из двери, ведущей куда-то во внутренние помещения, показалась миловидная женщина.
Она была молода, подтянута и изо всех сил старалась напустить на себя важный вид. Белая блузка с глухим воротом, похожая на мужскую сорочку, была застегнута на все пуговицы, и Джеффри в приступе внезапно нахлынувшей на него неуважительной иронии подумал, не признак ли это того, что она спит со своим шефом, который и на работе умудряется обманывать жену, пока та расслабляется где-нибудь в загородном клубе. Этот консервативный и несексуальный стиль одеяния секретарши, возможно, призван был замаскировать их истинные отношения. Он улыбнулся этой мысли, но не торопился признаться самому себе, что ошибся.
— Мистер?..
— Клейтон. Джеффри Клейтон.
Охранник передал секретарше удостоверение, выданное властями Западной территории.
— И что вас привело сюда, в наши края, столь удаленные от вашего дивного нового мира? — спросила секретарша с неприкрытым сарказмом.
— Мистер Смит являлся поверенным человека, который разыскивается властями нашей территории в связи с выдвинутыми в его адрес очень серьезными обвинениями.
— Все отношения, которые могут существовать между мистером Смитом и его клиентами, строго конфиденциальны.
Джеффри улыбнулся:
— Кто бы сомневался.
— Так что, я думаю, он вам ничем не сможет помочь, — произнесла секретарша, возвращая ему удостоверение.
— Ну, как хотите, — проговорил Джеффри. — Однако, с другой стороны, мне почему-то кажется, что ваш патрон захотел бы принять такое решение лично. Конечно, если вы полагаете, что ему больше понравится совершенно неожиданно увидеть свое имя в постановлении суда о предъявлении обвинения в обмане или в заголовке на первой полосе в местной газете, тогда, конечно, вперед, поступайте, как считаете нужным.
Как ни странно это могло показаться, Джеффри остался доволен собой. Действовать нахрапом и брать на понт было вовсе не в его стиле, и к подобной манере поведения ему приходилось прибегать не слишком-то часто.
Секретарша уставилась на него широко раскрытыми глазами, словно пытаясь по какому-то особенному изгибу кривящихся в ядовитой улыбке губ или по морщинке на его подбородке понять, нет ли в его словах какого подвоха.
— Следуйте за мной, — наконец велела она. — Я узнаю, не сможет ли шеф уделить вам две минуты. — И, повернувшись на месте, добавила: — То есть сто двадцать секунд и ни секундой больше.
Она провела его в приемную, уставленную дорогой викторианской мебелью. Большой ковер на полу был восточный, ручной работы. В углу стояли старинные напольные часы дедовских времен. Они не совсем верно показывали время, зато тикали громко и очень солидно. Секретарша жестом пригласила Джеффри присесть на диван с жесткой спинкой и отступила за свой письменный стол, как бы дистанцируясь от незваного гостя. Подняв телефонную трубку, она быстро в нее что-то проговорила, но так тихо, что он ничего не мог расслышать, а потом повесила ее, больше не сказав ничего.
Секунду спустя открылась большая дубовая дверь, из-за которой показался и сам адвокат. Он был тощ как скелет, с длинными седыми волосами, перехваченными сзади ремешком, так что пучок их свисал ниже ворота его строгой голубой рубашки. На нем были кожаные подтяжки и серые брюки в тонкую светлую полоску, явно от хорошего портного. Итальянские туфли были начищены до зеркального блеска. Рука, которую он протянул Клейтону, была большой, костлявой и, как оказалось, довольно сильной.
— Так в чем заключается ваше дело, с которым вы ко мне пришли, мистер Клейтон? И в какой степени оно мне угрожает? — произнес адвокат сквозь зубы.
— Степень угрозы, конечно, будет зависеть от разных факторов, — ответил Джеффри уклончиво.
— А от чего именно?
— От того, что вы сделали или не сделали.
Адвокат улыбнулся:
— Тогда мне не из-за чего беспокоиться. Задавайте ваши вопросы, мистер Клейтон.
Джеффри вручил адвокату письмо, присланное матери:
— Ну как, что-нибудь вспоминаете?
Поверенный медленно прочитал письмо.
— Смутно, — ответил он. — Дело очень старое, и я не помню его в подробностях… Страшная автомобильная авария… Впрочем, я тогда об этом как раз и написал. Тела обожжены так, что их невозможно было опознать. Трагический уход из жизни.
— В том-то и дело, что интересующий меня человек не умер.
Поверенный поколебался и наконец пробурчал:
— Но здесь говорится совсем другое…
— Он не умер. И в описанной вами аварии совершенно не пострадал. А тем более в автомобильной аварии, носящей характер самоубийства.
Адвокат пожал плечами:
— Жаль, но ничего не могу вспомнить. Все это очень странно. Даже забавно. Вы думаете, этот человек не умер, даже несмотря на то, что я присутствовал на его похоронах? Думаю, я на них побывал, раз написал об этом. Вы что, полагаете, будто у меня есть привычка посещать ложные похороны?
— Этот покойник, если верить тому, что вы написали, был моим отцом.
Адвокат приподнял тонкую седую бровь:
— Вот как? Но все равно, как мне кажется, умирать молодым, оставляя детей без отцовского присмотра, — это еще не преступление.
— Вы правы. Да только дела, которыми он с тех пор занимается, подпадают как раз под эту категорию.
— Ну а если точнее?
— Убийства.
Адвокат снова выдержал паузу.
— Мертвец, которого обвиняют в смерти других, — изрек наконец он. — Как интересно… — Адвокат покачал головой, а потом продолжил: — Не думаю, что могу предоставить вам какую-либо дополнительную информацию, мистер Клейтон. Все разговоры, которые я вел с вашим покойным отцом, равно как и переписка с ним, являются профессиональной адвокатской тайной. Конечно, эта тайна могла бы быть раскрыта после его смерти. Это было бы допустимо. Но раз, как вы достаточно неожиданно для меня заявили, он все еще жив, эта тайна продолжает действовать в полной мере, даже несмотря на то, что прошло столько лет. Однако опять-таки это дела давно прошедших дней. Давно забытые. Сомневаюсь, хранится ли еще у меня это дело вообще. Сегодня моя практика стала куда более обширной и дела сильно отличаются от тех, которыми я занимался в те дни, когда написал письмо вашей матери. Так что, боюсь, вы были введены в заблуждение, и, как бы то ни было, ничем не могу вам помочь. Всего вам доброго, мистер Клейтон, желаю удачи. Джойс, проводите джентльмена до двери.
