— Профессор, мне кажется, то, что я нашел, должно вас заинтересовать. Это… — Вольф замешкался, явно подбирая слова, чтобы без лишних подробностей описать результаты своих поисков. — В общем, думаю, на это стоит взглянуть.
Адриан посмотрел на жену, которая все с той же безмятежной улыбкой стояла у входа на кухню, поглаживая выпирающий из-под платья живот. Взглянув на Адриана, она лишь едва заметно кивнула. Говорить ему: «Адриан, поезжай!» — не было никакой необходимости.
— Хорошо, — буркнул профессор Томас в трубку, — сейчас приеду.
Повесив аппарат на стену, он вновь шагнул по направлению к Кассандре, чтобы обнять ее. Но та остановила его взмахом руки и, все так же улыбаясь и глядя ему в глаза, сказала:
— Поспеши.
Адриан был счастлив услышать ее мелодичный голос. Тишина в доме пугала его, но стоило Кассандре произнести хотя бы несколько слов, как он успокаивался.
— Тебе, Адри, теперь постоянно придется спешить, — тем же тоном ласковой учительницы произнесла Касси. — Ты ведь сам не знаешь, сколько времени у тебя осталось.
Адриан посмотрел на ее живот. Да, точно так же Касси выглядела в последние дни перед рождением сына. У нее был жар, ее все время мутило, но она делала все возможное, чтобы подавить в себе раздражительность и не позволить дурному самочувствию испортить настроение ей, ребенку и Адриану. Она истекала потом под летним солнцем и ждала. Адриан приносил ей воду со льдом и помогал вставать с кресла и перебираться из комнаты в комнату. Ночами он лежал с нею рядом, делая вид, будто спит, и слушал, как она переворачивается с боку на бок, пытаясь найти если не удобное, то хотя бы терпимое положение. Выражать ей сочувствие было бессмысленно. Эти слова только вызвали бы у нее лишнее раздражение, а Касси и без того было нелегко сдерживать эмоции.
Адриан послушно шагнул к входной двери.
— Нельзя помнить только хорошее, — сказала ему в спину Касси. — Это было бы глупо. В нашей жизни всего хватало. Были и трудности. Вспомни, как тяжело нам было, когда не стало Брайана. Ты тогда пил до беспамятства несколько недель подряд и все время проклинал себя за то, что не усмотрел, не уберег младшего брата. Ну а потом… когда Томми…
Касси замолчала.
— Скажи, почему ты…
Вопрос о последних неделях жизни Кассандры и о принятом ею решении вертелся у Адриана на языке, но произнести его вслух он так и не решился. Он увидел, как Касси опустила взгляд, как она обхватила руками живот… Она явно видела наперед, что с нею произойдет в конце пути, и теперь радость от предстоящего рождения малыша и горе от потери единственного сына смешались в ее душе, точно так же как счастье и горе бывают перемешаны в жизни. Вдруг Адриан почувствовал то, что должен был чувствовать каждый день, каждую секунду после смерти своих близких — как в минуты просветления, так и в темной бездне подступающего все ближе безумия.
Он подумал, что зря цеплялся за жизнь все эти годы, после смерти Томми и Касси. Он должен был уйти вслед за ними, уйти не колеблясь, сделав свой выбор без сожаления. Продолжать жить после таких потерь было попросту малодушно. «Трусость, — подумал он, — вот чувство, которое удерживало меня в этом мире». Он вновь посмотрел на Касси и с удивлением увидел, что та качает головой.
— То, что я сделала… в общем, я была не права, — медленно произнесла она. — Хотя в каком-то смысле я все равно поступила правильно.
С одной стороны, вроде бы нелогично, но Адриан все же почувствовал, что в этих словах есть какая-то особая, высшая логика, что в этой внешне противоречивой фразе скрыт глубокий внутренний смысл. Как психолог, он прекрасно понимал, что горе может вызвать в человеке почти психопатическое состояние с навязчивой идеей суицида. По этой теме он в свое время перечитал огромное количество специальной литературы. Впрочем, глядя сейчас на жену — такую молодую, такую красивую и при этом такую счастливую и несчастную одновременно, — он осознал, что все проведенные в мире клинические исследования, все теоретические разработки не помогут ему до конца разобраться, почему Касси решилась на этот шаг. В конце концов, сам он, потеряв по очереди троих самых близких людей, страдал от страшнейшей депрессии, мучился от чувства вины, но ни разу всерьез не задумался о том, чтобы свести счеты с жизнью. По всей видимости, никакая наука, никакие психологические теории не способны дать универсальный ответ на вопрос о том, как реагирует человек на самое страшное горе.
Адриан закрыл глаза и некоторое время простоял так на одном месте в полной тишине. Он вновь захотел спросить Кассандру, почему она оставила его наедине с этим страшным горем, почему добавила ему боли своим уходом. Но он прекрасно понимал, что прямого исчерпывающего ответа на эти вопросы ему никогда не получить. Таких ответов, по всей видимости, попросту нет и быть не может.
— Когда Томми погиб, от меня осталась лишь тень, — едва слышно произнесла Кассандра. — Я понимала, что у тебя хватит сил найти какой-то смысл в дальнейшей жизни. У меня же этих сил не было. А еще я подумала, что если и дальше останусь жить такой же, какой была все последние месяцы перед смертью, то существование рядом со мною добьет и тебя. Я просто не могла существовать в этом доме, полном воспоминаний и боли. Все, буквально все напоминало мне о Томми. Даже ты, Адри. Особенно ты. Я смотрела на тебя и видела его. При этом мое сердце разрывалось на части. Рано или поздно мое безумие передалось бы и тебе. В общем, в тот вечер я поняла, что время настало. Предпринимать какие-то особые усилия мне не пришлось. Я просто надавила на педаль газа чуть сильнее, чем обычно. В тот день мне казалось, что это единственно правильное решение.
— Никогда, никогда я не соглашусь с тем, что ты поступила правильно, — возразил Адриан. Открыв глаза, он вновь впился взглядом в молодую прекрасную Касси. — Смерть не может быть права. Нельзя идти у нее на поводу. Я бы помог тебе выкарабкаться из этого кошмара. Вместе мы что-нибудь бы придумали.
Касси погладила себя по животу и вновь улыбнулась.
— Сейчас я это понимаю, — сказала она.
— Как же ты ошиблась тогда, — произнес вслед за ней Адриан. — Если и казалось, что я сильный, то лишь потому, что ты была со мной. Зачем, зачем ты ушла, зачем оставила меня одного?
Кассандра кивнула ему и, грустно улыбаясь, сказала:
— Да, в этом ты прав. Наверное, я действительно зря так поступила. Прости меня.
— Я? Конечно я тебя прощаю! — со слезами на глазах воскликнул Адриан. — Да что там, разве я имею право прощать или не прощать тебя?
— Конечно имеешь, — как-то буднично ответила Касси. — Ты только не трать сейчас на меня драгоценные минуты. У тебя есть более важные дела. Подумай о матери Дженнифер. Она ведь сейчас чувствует себя так же, как я тогда.
— Да, конечно, но ведь…
Почему-то Адриан решил не возражать Касси.
— Приведи себя в порядок и нормально оденься. В таком виде нельзя выходить из дому, — распорядилась Кассандра.
