Откуда эта лексика? Вопрос вставал перед ним уже не в первый раз. Вдруг Мартен заметил, что глаза Марго полны слез. Наверное, она примчалась сюда задолго до того, как он пришел в себя, и увиденное ее очень взволновало. Внутри у него все затрепетало.
Отец показал на край кровати и предложил:
— Садись сюда.
Он взял девочку за руку, и на этот раз она не сопротивлялась. Мартен хотел ей что-то сказать, но в этот момент в дверь постучали. Сервас скосил глаза и увидел, что в палату входит молодая женщина лет тридцати. Раньше он ее никогда не видел. Правая бровь и щека рассечены, глубокий порез на лбу и красно-синие круги вокруг глаз. Еще одна жертва лавины?
— Майор Сервас?
Он кивнул.
— Я Диана Берг, психолог из института. Мы с вами разговаривали по телефону.
— С вами-то что случилось?
— Попала в аварию, — сказала она, улыбаясь, словно речь шла о чем-то забавном. — Я могла бы еще раз задать вам вопрос, но ответ уже знаю. — Диана быстро взглянула на Марго. — Могу я поговорить с вами минуту?
Сервас посмотрел на дочь. Та скорчила недовольную гримаску, смерила гостью презрительным взглядом и вышла. Диана подошла к койке, и он указал ей на свободный стул.
— Вам известно, что Гиртман исчез? — спросила она, усаживаясь.
Сервас впился в нее глазами и замотал головой, несмотря на воротник. Гиртман на свободе! Его лицо помрачнело, взгляд стал печальным и жестким, словно в палате выключили свет. Он подумал, что вся эта ночь была сплошной неразберихой. Ломбар напрасно старался попасть в убийцы. Он представлял опасность лишь для маленькой кучки негодяев. Гиртманом руководило совсем другое. Бесконтрольная ярость, которая темным огнем постоянно сжигала его сердце, безграничная жестокость, жажда крови и полное отсутствие угрызений совести навсегда отделили его от других людей. У Серваса по спине побежали мурашки. Что же теперь будет, если швейцарец на свободе? Вне стен института, без медикаментов его психопатические порывы и охотничий инстинкт снова проснутся. От этой мысли он похолодел. У таких извращенных психопатов, как Гиртман, не наблюдалось ни малейших признаков человечности. Наслаждение, которое им доставляли мучения, насилие и убийства, выходило за все рамки. Если ему представится случай, то швейцарец обязательно снова возьмется за свое.
— Как это произошло? — спросил он.
Она пересказала всю ночь, начала с того момента, как Лиза застала ее в своем кабинете, и закончила тем, как выбралась на ледяное шоссе, оставив безжизненного Гиртмана в автомобиле. Диана шла около двух часов, пока не набрела на человеческое жилье и не постучала в первый же деревенский дом. Она очень замерзла, дело, наверное, дошло до гипотермии. Когда на место аварии прибыли жандармы, машина была пуста. От нее к дороге вели следы ботинок и капли крови.
— Его кто-то подобрал, — предположил Сервас.
— Да.
— Либо случайная машина, либо… сообщник.
Он повернул глаза к окну. За стеклом была темная ночь.
— Как вы обнаружили, что Лиза Ферней была сообщницей Ломбара? — спросил Сервас.
— Это долгая история. Вы действительно хотите ее услышать?
Он смотрел на нее, улыбаясь, и чувствовал, что ей, психологу, очень надо все кому-нибудь рассказать. Надо выговориться. Прямо сейчас. Им обоим представилась прекрасная возможность. Сервас понял, что она испытывает то же чувство ирреальности происходящего, что и он. Чувство, порожденное этой странной ночью, полной ужаса и насилия, и всеми предшествующими днями. В этот миг, одни в тишине больничной палаты, два чужих человека вдруг стали очень близки друг другу.
— У меня впереди целая ночь, — отозвался майор.
Она улыбнулась и начала:
— Хорошо. Я приехала в институт как раз в то утро, когда наверху нашли мертвого коня. Очень хорошо помню: тогда шел снег и…
Эпилог
Crimen extinguitur mortalité.
(Смерть лишает преступление силы.)
Когда Цезарь это увидел, он подал сигнал четвертой цепи бойцов, которую сформировал из шести когорт. Цепь стремительно бросилась вперед и с такой силой ударила по кавалерии Помпея, что никто не смог ей противостоять.
— Вот они, — сказал Эсперандье.
Сервас поднял глаза от «Записок о Галльской войне» и опустил стекло. Поначалу он увидел только беспорядочно снующую толпу, освещенную рождественской иллюминацией. Потом, словно приближенные зумом фотоаппарата, от толпы отделились два силуэта. У Серваса сжалось сердце. Марго. И не одна. Рядом с ней шел мужчина. Высокий, одетый в черное, на вид лет сорока.
— Это точно он, — сказал Эсперандье, снимая наушники, в которых звучала композиция «The Rip» в исполнении группы «Portishead».
— Ты уверен?
— Уверен.
— Подожди меня здесь. — Сервас открыл дверцу.
— Эй, только без глупостей!
Не отвечая, Мартен вклинился в толпу. Метрах в ста пятидесяти от него Марго и ее спутник повернули направо. Он поспешил заскочить за угол, опасаясь, что они исчезнут в какой-нибудь боковой улочке, но парочка направлялась прямиком к рождественскому базару. Сервас замедлил шаг и сразу взял направление на просторную площадь, где были выстроены около ста деревянных избушек-лотков. Марго и ее любовник шли не спеша, разглядывая витрины, и Сервас заметил, что у его дочери был вполне счастливый вид. Время от времени она брала мужчину за руку и что-то ему показывала в витрине. Тот, смеясь, тыкал на другую вещь. Каждый их жест говорил о физической близости, хотя они и стремились этого не показывать. Сервас почувствовал укол ревности. Когда же он последний раз видел Марго такой счастливой? Может, Эсперандье прав, и этот тип не опасен?
Они перешли площадь, направились к маленьким кафе под аркадой и уселись за столиком на улице, несмотря на холод. Мужчина сделал заказ только для себя, из чего Сервас заключил, что Марго оставаться не собирается. Он спрятался за одной из избушек и стал ждать. Минут через пять Сервас понял, что оказался прав: его дочь поднялась с места, нежно поцеловала своего спутника в губы и ушла. Теперь он мог хорошенько разглядеть любовника Марго. Красивый мужчина, уверенный в себе, горделивая посадка головы и дорогая одежда свидетельствуют о высоком статусе в обществе. Выглядит молодо, но Сервас предположил, что он на несколько лет старше его. Но это же преступная связь! Мартена охватил гнев. Его семнадцатилетняя дочь разгуливает с мужчиной, который старше отца, да еще и явно женатый!..
Он перевел дыхание, решительным шагом подошел к столику и уселся на свободное место.
— Добрый день.
— Это место занято, — сказал мужчина.
— Неправда, девушка уже ушла.
Мужчина бросил на него удивленный взгляд, Сервас тоже смотрел на него, ничем не выдавая своих чувств. Тот шутливо улыбнулся.
