Леша подошел к конторке и посмотрел на женщину лет пятидесяти с шалью на плечах. Раньше, в школьные годы он не замечал этого, но теперь ему казалось, шаль была непременным атрибутом учителей и библиотекарей советской эпохи. Женщина подняла голову, и Алексей увидел у нее на груди бейджик. Он бы не удивился, если бы там было написано что-то типа: менеджер по подбору интересного чтива. Но там было только имя. Светлана Филипповна.
– Чем могу быть полезна? – спросила женщина.
– Светлана Филипповна, – он не скрывал, что считывает имя с картонки на груди библиотекарши, – мне нужна подборка местной газеты за период с 1990 по 2000.
Вот это загнул! Ты хочешь утонуть в море информации? Даже если газета выходила раз в неделю…
– Простите. Вы какую из газет имеете в виду?
– А что, их несколько?
– Три. «Донской курьер», «Донской шахтер» и «Донской вестник».
Вот это попал!
– А новости в какой печатают?
– Во всех трех, но чисто новостная газета – это «Донской вестник». Может быть, я вам смогу помочь? Какая новость вас больше всего интересует?
Черт! Ведь он так и хотел!
– Меня интересует убийство своей семьи Вадимом Головко в…
– В Васильевке, – одновременно с ним произнесла женщина.
* * *
Жанна с этими ночными бдениями ходила как вареная. Что не могло сказаться на ней как на матери. Кукушка, да и только. Она вспомнила о них только часам к одиннадцати. Стасик и Алена любили поспать и превосходно с этим справлялись, пока Жанна не заходила и не будила их. Сегодня они спали как убитые. Жанна три раза сплюнула через левое плечо и выругала себя за подобные сравнения. Стасик обычно спал неспокойно, поэтому Жанна входила в комнату и поднимала одеяло с пола. Но сегодня мальчишка удивил ее. Он спал, как и его сестра, укрывшись с головой. Они спали, как две мумии. Жанна снова отругала себя. Она подошла к Стасику и потянула одеяло на себя.
– Тук-тук, кто в теремочке живет? – шутливо спросила Страхова. Но ей было невесело. Ее сердце замирало с каждым сантиметром открытого одеяла. Жанна почувствовала себя маленькой девочкой, которая открывает дверь медленно в темный чулан с миллионами чудовищ. Она ждала, что в следующий момент из-под одеяла выскочит что-то невиданное и жуткое.
Чудовищ под одеялом не было. Но то, что она увидела, напугало ее не меньше. Стасик лежал, открыв глаза, и улыбался. Жуткая улыбка безумного человека.
«Стасик и есть чудовище», – подумала она.
– Что с тобой, сынок? – спросила Жанна, пытаясь не показать страха.
– Все нормально. Я просто привыкаю.
Где-то она уже это слышала. Жанна повернулась к кровати дочери и вздрогнула. Алена сидела, смотрела на нее и что-то рисовала.
– Крошка, что ты рисуешь? – голос дрогнул, но Страхова улыбнулась.
– Я еще не знаю, – холодно ответила дочь.
– Может быть, ты посмотришь и скажешь нам? – Жанна хотела наладить контакт.
Черта с два она хотела наладить контакт! Она хотела убежать отсюда как можно быстрее. Она хотела больше никогда не заходить в эту комнату монстров.
Жанна вздрогнула, когда прорвался лист. Но Алена этого, казалось, и не заметила. Она водила карандашом из стороны в сторону, продолжая рвать бумагу.
Страхова попятилась к выходу.
– А я уже привыкла, – без эмоций произнесла Кроха.
Жанна кивнула.
– Я же говорила тебе, что привыкнешь. – Она задрожала всем телом.
Вдруг Алена перестала «рисовать». И в наступившей зловещей тишине прошептала:
– И ты скоро привыкнешь.
Жанна выскочила за дверь и налетела на Андрея. Он обнял ее. Она даже слышала его сердцебиение. Да, точно, это его сердце. Потому что ее замерло. И еще она услышала этот мерзкий звук. Кгшп-кгшп-кгшп. Алена взяла новый лист и водила по нему грифелем карандаша.
Жанна подумала, что, будь сейчас перед ней Леша, она непременно бы закатила скандал. А так… Ей стало неловко, будто ее застали за интимной стрижкой. Она отстранилась. Щеки горели.
– Жанна, что произошло? – Андрей попытался ее обнять вновь, но она отстранилась. Чувство стыда сменилось липким чувством, будто ее пытаются принудить к чему-то постыдному, к чему-то, чего она не хочет. Например, изнасиловать. Запихнуть в черную «BMW» и изнасиловать.
– Жанна, – позвал Андрей и шагнул к ней.
– Стой, где стоишь! – слишком резко произнесла Жанна. Что-то с ним было не так. Не то же самое, что с детьми, но что-то определенно не так. – Все хорошо.
«Он не верит мне, – подумала она. – Да и плевать я хотела».
– Все хорошо, – повторила она и пошла к лестнице.
– Жанна, там это… пришли сигналку ставить.
Страхова не сразу поняла, о чем пасынок говорит.
– Какую сигналку?
– Ну, мы же утром говорили…
– Ах да, – как-то вяло произнесла Жанна. – Андрюш, не проследишь? А я пока на обед что-нибудь приготовлю.
Андрей улыбнулся, подошел к ней и сказал:
– Тебе выспаться надо.
Жанна только теперь, когда он спускался по лестнице, что-то напевая себе под нос, поняла, что с ним. На его глазах девке отрезало грудь, а он улыбается, как будто ничего не произошло.
Страхова медленно шагнула на первую ступеньку. Голова кружилась, как после аттракциона Сюрприз. Она не слышала вокруг ни единого звука, кроме «кгшп-кгшп-кгшп». Дом был наполнен ими. Будто в каждой комнате сидело по несколько человек (или монстров?) и царапало по бумаге. Она сделала еще один шаг. Звуки усилились, и в какой-то момент ей показалось, что их выводит не грифель, крошащийся о волокна бумаги, а голоса тысячи людей. И вместо «кгшп-кгшп-кгшп» ей слышалось: «привыкнешь-привыкнешь-привыкнешь».
Третий шаг она сделала в пустоту.
* * *
Алексей прошел в читальный зал. Светлана Филипповна принесла ему толстую подшивку «Донского вестника».
– Ого, это все о нем? – удивился Леша.
– Нет, но больше половины, пожалуй, будет. Около года эта новость не сходила со страниц нашей газеты. – Женщина оглянулась и присела рядом с Алексеем. – Я не пойму, из-за чего вообще шумиху-то подняли. Вадька-то вернулся с войны инвалидом.
– Какой войны? – решил спросить Леша, пока разговор не ушел далеко.
– В Афганистане он был. Перед самой отправкой домой в 89-м зацепило его. Да так зацепило, что он в госпитале с год провалялся и вышел с пластиной в голове.
Леша напрягся.
– Война, – выдавил из себя Страхов.
– Да. И больше ничего. Никаких призраков и переселений душ.
