Она лукавила. В первую очередь Славе. На остальных ей наплевать.
* * *
Прудников чертовски устал. Ему хотелось спать, просто лечь и уснуть. Ноги не слушались, голова кружилась. Он присел у стены и посмотрел вверх по проходу. Коридору не было ни конца ни края. Слава откинул голову назад и закрыл глаза.
– У тебя есть шанс, – услышал он.
– Интересно знать, какой? – спросил он, так и не открыв глаз.
– Ты можешь убежать.
Славик открыл глаза. Ему было интересно, кто в этот раз появился рядом с ним. Даже если здесь кто-то и был, Прудников не видел его.
– Кто ты?
– Я тот, кто не убежал тогда, в лагере. Я тот, кто больше смерти боялся, что меня назовут трусом… Теперь ты знаешь, кто я?
– Ты – это я? – неуверенно спросил Прудников, но рядом так никого и не увидел.
«И немудрено. Ты же разговариваешь сам с собой!»
– Да. Только я появляюсь редко.
– Почему?
– Ты меня не выпускаешь.
– Но почему ты появился сейчас?
– Потому что пришло время. Слишком многие считают тебя размазней и тряпкой. Пришло время доказать им, что ты мужчина.
– По-моему, мужчина и есть мужчина, и ничего тут доказывать не надо, – пожал плечами Славик.
– Ты думаешь, если у тебя в штанах член с яйцами, то ты мужчина? Не всегда. Мужчина – это тот, кто способен на поступки. Тот, кто не побежит от неприятностей. Это тот, кто со стержнем внутри.
– Это с тобой, что ли? – усмехнулся Славик.
– Что-то типа того. Именно поэтому с тобой периодически происходит… Черт! Не могу подобрать слова.
– Дерьмо, – подсказал Вячеслав.
– Да. Дерьмо. Это происходит для того, чтобы показать, кто на самом деле мужик.
– Но живут же люди без всего этого дерьма! – возмутился Прудников.
– Живут, – согласился внутренний голос. – Но это не наш случай. Ты даже и не заметил, как вступил в дерьмо. А теперь… Надо выбираться.
– Надо выбираться, – повторил Славик и открыл глаза.
Наверное, он уснул, сидя у стены. А если нет, то его диалог с самим собой вряд ли кто-нибудь услышал. C кем бы он ни спорил во сне, спор он проиграл. Его оппонент все сказал верно. К сожалению, так сейчас и есть. Наличие в штанах яиц не всегда означает, что обладатель их является мужчиной. Стержень, вот что отличает настоящего мужчину от самца человека.
Но что делать дальше? Куда применить этот свой стержень? Вообще, Славик слишком успокаивался, если вокруг не было агрессии в его сторону и сторону его друзей. Сейчас Прудников, несмотря на негативную обстановку, не знал, что делать со стержнем внутри себя. Разве что использовать для добычи породы. Стержень стержнем, а делать что-то надо. Первое, что он считал самым необходимым, это найти Соню. Хоть одну спасти.
Вдруг Славка услышал легкое шуршание за спиной, будто кто-то крался к нему. Прудников резко развернулся со штопором в руке. И тут же в голове звякнуло. Перед тем как потерять сознание, мужчина со стержнем внутри увидел девушку с лопатой.
* * *
Миша остановился, чтобы перевести дыхание. Внутри что-то клокотало, зубы ныли. Такое с ним бывало даже после пробежки трех километров на физкультуре в школе. Он сплюнул. Слюни стали липкими и ни в какую не хотели вылетать изо рта. Часть слюней попала на подбородок, а часть на одежду. Мишка выругался и вытер заплеванную рубаху.
Болдина немного расстроили воспоминания об армейских буднях. Ведь если следовать логике Самсонова, то плохие воспоминания и преследуют их здесь до самой смерти. Мишка до последнего был уверен, что самое плохое воспоминание – это то, когда он обделался в ванной приятеля. Теперь он был бы рад снова обделаться, только бы не видеть опять унижения своих товарищей.
В отличие от Мишки, Алексей Миронов мечтал служить в армии. Почему так? Будто какие-то неведомые силы не хотели, чтобы мечта парня сбылась, и подсылали всякие неприятности. Слово «неприятности» само по себе было отвратительным, но и оно не могло описать произошедшего с Алехой. Когда ты надел рваные носки, а тебя пригласила к себе домой милая деваха, о которой ты мечтал с пятого класса, вот это неприятность. Когда у тебя закончилось бухло, до ближайшего магазина минут пятнадцать быстрым шагом, а на часах без пяти десять, вот это неприятность. А когда тебя как… А парень так хотел служить.
Эти твари все продумали. Озлобленность сослуживцев, которым все время твердили, что их наказывают из-за двух ушлепков, неприкасаемых, достигла предела, пика. И, что вполне естественно, гнев выплеснулся на Мишку и Алексея. В самый, как это водится, неподходящий момент. Их стянули еще спящих с коек и поволокли к комнате отдыха. Мишка как-то сразу понял, что отдыхать им никто не даст.
Болдина не били. Держали сильно, пару раз пнули под ребра, чтоб не брыкался. Михаил понял, что основным объектом издевательств, главным персонажем будет Алеха. Тот, кто мечтал служить в армии. Дослужился! А виной всему…
– Итак, господа «дедушки» и остальные, – проговорил Горидзе. – Собрались мы здесь по очень важному делу.
– Я бы даже сказал, гиперважному, – высказался Колян.
Мишка всегда поражался его сообразительности. И как этот бройлер вообще разговаривать научился? Его же мозг явно был размером с грецкий орех.
– Все вы знаете, что в наши ряды затесались два инородных тела, которые мешают нам жить одной семьей, все время чинят нам преграды.
Кто-то хохотнул. Мишка подумал, что это снова Колян. Хотя ему уже было наплевать. Ему стало страшно не из-за распоясавшихся «дедов». Ему стало страшно из-за молчавших и дышащих ему в спину сослуживцев. Они, словно послушные овцы, безропотно выполняли приказы пастуха.
– Пора положить этому конец. – Поняв, что заигрался, Жорик замолчал. – Актер из меня никудышный. Давайте просто опустим Мирона.
Стоп! Что значит – опустим? Наверное, ему послышалось. Не опустим, а отпустим. Мишка выворачивался, чтобы посмотреть, где Алексей.
– Суки, что вы делаете?
Жорик подошел к нему, присел и, взяв Болдина за лицо, произнес:
– Мы положим этому конец. Понимаешь? Конец. А ты башкой-то так не верти. Я не могу допустить, чтобы ты все пропустил. Ты будешь видеть все.
Он не обманул. Алексея вытащили и бросили прямо перед ним. Миронов посмотрел Мише в глаза. Ну что, – говорили они, – видишь как? Ты все затеял, а мне отвечать. Колян и Серега взяли Алексея под локти и поставили его на колени перед Жориком. Мишка по книгам и фильмам, конечно же, знал значение слова «опускать», но не думал, что это так… так… Когда Горидзе расстегнул ширинку, Болдин отвернулся. Он не хотел видеть, как его друга унижают.
– Смотри, сука!
Молчаливые овцы вывернули его голову и направили на происходящее. Мишка старался не смотреть, что происходит там, ниже пояса Горидзе. Он видел только его лицо, искаженное гримасой наслаждения. Когда все закончилось, «овцы» отпустили и Мишка обмяк. Он посмотрел на друга. Тот лежал и как-то странно подергивался. Его глаза были устремлены прямо на Болдина. Я так хотел служить, – кричали они, – ну ты-то хотя бы доволен? Болдин поднялся. Все тело ныло. Он сделал шаг в сторону Миронова, но на его пути встал Серега.
