Курьер света вздохнул, провел рукой по волосам и горько
поведал:
– А у меня облом! Сорвалось подряд три свидания. Одно
было в четырнадцать ровно. Другое в четырнадцать десять. И одно в четырнадцать
пятнадцать… Хоть бы кто-то пришел! Правда, я приглашал трех подруг и всех под
огромным секретом! – поведал он.
Меф хмыкнул.
– Судя по зазору в пять минут, ты догадывался, что все
так и будет, – сказал он.
– Ага. Научный эксперимент. Сработало в трех случаях из
трех. На месте стражей мрака я доверял бы женщинам тайны и требовал бы
поклясться, что они никому не расскажут. Эйдосы загребал бы мешками! – с
грустью сказал Корнелий.
Едва он это произнес, как из угла, заинтересованно шевеля
усами, выполз большой жук. Даф быстро взглянула на него, и жук растаял.
– Осторожно! Мы не в Эдеме! – напомнила она.
Корнелий прикусил язык.
– А ты ответственная! – с уважением сказал он Даф.
Дафна смущенно зашторилась ресницами.
– Ага. Мне, еще когда я училась, говорили: «Даф, ты
несерьезная, но ответственная». А я потом все думала, как это можно быть
несерьезной, но ответственной. Получается, что можно.
Меф открыл окно, выпуская дневной жар. Над его головой
кто-то оживленно кричал по телефону на незнакомом языке, вставляя отдельные
узнаваемые слова: «накладная», «прицеп» и очень часто, раза по три в минуту:
«дэнги ему не давай!»
– Озеленители… – задумчиво сказал Корнелий,
выглядывая из-за плеча Мефа.
– А все-таки ты гад, Корнелий! – внезапно произнес
Буслаев.
Связной света нахмурился:
– Почему это?
– Ну зачем тебе столько девушек? Как ребенок: котлету
обмусолил, откусил и за следующую хватается.
Даф напряглась. Она ожидала, что Корнелий подскочит и вновь
начнет вопить: «На два шага!», но страж света отнесся к обвинению философски.
– Я от природы общительный. Хочу дружить,
разговаривать. Меня раздражает, когда люди сидят в своих раковинах как устрицы
и не желают выглядывать. Это неправильно. А с кем дружить – с девчонками, с
парнями, мне по большому счету без разницы.
Меф протянул руку.
– Отлично! Сейчас проверим!
Корнелий, недоумевая, уставился на его ладонь.
– Как проверим?
– Одолжи мне свой блокнот! – потребовал Меф.
– Зачем?
– Посмотрим, сколько у тебя там мужских телефонов и
сколько женских. Если тебе без разницы – число телефонов будет примерно
одинаковое. Или дружба у тебя кособокая получается.
Корнелий блокнота Мефу не дал, но сам заинтересовался и,
покусывая большой палец, принялся поспешно листать странички.
– Быть этого не может!.. – бубнил он. – Есть
мужские телефоны, точно знаю!.. Аня, Маша, Настя, Оля, Люба, Аня, Лариса, Юля,
Аня, Катерина, Настя Пушкова, Анна, Марина, Аня, Ксюша, Анна, Эльвира, Настя,
Маша, еще одна Аня… Тьфу, будь я Аней, я бы переименовался! Галя, Настя, Маша,
Ксюша, Лена. Действительно, непонятно, куда делись парни… А, нашел! «Алексей
Петрович – прокат горных велосипедов»! Пусть на меня упадет потолок, если
Алексей Петрович – женщина.
Корнелий захлопнул блокнотик и победоносно уставился на
Мефа.
– Ну, что я говорил? Есть мужчины!
– Хочешь сказать: равное количество?
– Людей сравнивают не по количеству, а по масштабу
личности! – с пафосом сказал Корнелий. – Тут какие-то Ани с Юлями, а
тут целый Алексей Петрович! Громада человечище! Ощущаешь разницу?
– Я ощущаю демагогию, – сказал Меф. – Приведи
сюда пару своих Ань и хотя бы полдесятка Юль и докажи мне, что я не прав!
Корнелий торопливо замотал головой.
– И не подумаю! Тезис первый и единственный. Если
хочешь жить долго и счастливо, никогда не знакомь своих друзей между собой. В
противном случае ты невольно окажешься в роли дворника, который убирает чужой
мусор и которого за это все пинают.
В дверь нервно постучали. Меф вопросительно оглянулся на
Дафну. Та пожала плечами, показывая, что никого не ждет. Меф открыл. В дверях,
глядя на него в упор, но явно его не видя, стоял Мошкин. Щеки у него были
розово-пятнистые, как у помидора, который срывают заранее, чтобы он дозрел в
ящике.
– Эй! Проснись! – Меф помахал у него перед глазами
ладонью.
– Как вы тут живете? Как? Как? Как? – спросил
Мошкин с ужасом.
– Одного «как» вполне достаточно. Нормально живем.
Чайник есть, турник во дворе есть, а турник – это основа жизни… Опять же дачи
на Рублевке, в которую должен врезаться трейлер, нам не попалось, –
пояснил Меф.
Евгеша, не слушая, смотрел сквозь него взглядом
патентованного городского сумасшедшего.
– Меня только что смертельно оскорбили!.. – сказал
он, прыгая губами.
– Где?
– У вас в коридоре!
– Кто?
– Какие-то два парня. Я их первый раз в жизни вижу. Они
вышли из комнаты, а я попался им на пути. Они меня выругали, один небрежно
толкнул в грудь, и они ушли. Я мечтал, чтобы они меня ударили. Ведь мечтал же,
да? Если бы меня ударили, я знаю, я бы дрался.
– Ты им что-то сделал? – не поверил Меф.
– Ничего. Просто коридор узкий. Ну почему со мной вечно
такое, почему? – страдальчески произнес Евгеша.
Буслаев усмехнулся.
– Не подскажешь, который час? – спросил он после
короткого размышления.
Мошкин нашарил взглядом висевшие на стене часы.
– Три двадцать.
Меф поднял глаза на циферблат.
– Купи очки! Четыре двадцать, – лениво поправил
он.
– Разве? – удивился Евгеша. Он снова хотел
посмотреть, но Меф поймал его голову и насильно отвернул от часов.
– Нет, одного раза хватит! Ты не склеротик! Вспоминай:
три двадцать или четыре двадцать? Быстро!
– Ну хорошо… Четыре двадцать. Я ошибся, прости! –
страдальчески признал Евгеша.
В ответ Меф толкнул Мошкина в грудь с такой силой, что
Евгеша улетел на диван и плюхнулся рядом с наблюдавшим за ним Корнелием.
– Ты чего? – озадачился Мошкин.
– А того! Зачем ты уступил? – заорал на него Меф.
