Бэтла с задором уставилась на «замороженную красотку», как
она дразнила Ильгу. Валькирия сонного копья уже выпила два бокала шампанского и
была настроена воинственно.
– А как тебе такой закончик, Ильгочка? «Валькирия не
должна использовать свои возможности в собственных интересах», –
процитировала она. – Нехило, а? А глубины-то сколько! А логики так вообще
завались!
Ильга смутилась и поспешила лично ответить на очередной
телефонный звонок. Рука ее оруженосца, уже протянутая за мобильником, удивленно
повисла в воздухе.
– Отдыхай, трубконосец! Ты уволен! – насмешливо
сказал ему оруженосец Бэтлы.
Отутюженный паж Ильги молча отвернулся.
– Знаете, чем я, бестактная, глупая и ленивая,
глобально отличаюсь от той же Ильги? – громко, на весь стол произнесла
Бэтла. – Вот самый тупой и от фонаря взятый пример: надо вскопать пару
соток земли на даче и посадить картошку. Я беру первую попавшуюся лопату –
пусть неудобную и ржавую, и, зевая, ужасно медленно и неохотно, но все же
перекапываю землю, закидываю картошку, и дело худо-бедно сделано…
– Сделано криво и косо, – процедила Ильга,
ненадолго оторвав трубку от уха.
– Ну пусть так! Пусть криво и косо, но картошка
вырастет! – великодушно согласилась Бэтла. – А что сделает Ильга? Она
подойдет к вопросу чудовищно серьезно. Купит десять книг по агрономии и прочтет
их от корки до корки. Затем потащится в лучший дачный магазин Москвы и там два
часа будет донимать консультанта вопросами, какая лопата максимально подходит
для дерново-подзолистого грунта с залеганием глины на глубине семнадцати
сантиметров. Консультант этого, понятно, знать не будет. Попытается соврать и
сбагрить первую попавшуюся лопату, но негодующая Ильга его раскусит и соберет
рядом с собой весь магазин, вплоть до директора.
– Ну и что? Существуют же права покупателя! – не
выдержала Ильга.
– Вот об этом и речь! – охотно закивала
Бэтла. – И всем, включая директора, ты прочтешь нотацию, что они ничего не
смыслят в собственном товаре и вообще все они, равно как их дедушки и бабушки,
глубинные наследственные неудачники. И горе тому, кто тебе возразит! Но вот
самая правильная лопата куплена, равно как куплен и самый правильный картофель,
выписанный из Бразилии. Картофель, естественно, привитый против вредителей и
вызывающий у колорадского жука муки совести. И вот с картофелем и лопатой наша
Ильгочка попрется на участок и внезапно обнаружит, что, пока она читала
агрономические книжки, наступил февраль, и надо не картошку сажать, а снег
чистить… Но снег Ильга чистить не будет. Несерьезно делать это без надлежащей
подготовки. Она купит двадцать книг про уборку снега и отправится все в тот же
злосчастный магазин покупать самую правильную лопату для снега… Разумеется,
дело будет уже поздней весной, потому как двадцать книг за минуту не
прочитаешь. Увидев тебя издали, директор магазина спрячется за мешки в отделе
удобрений, а консультанты с воплями разбегутся кто куда.
Таамаг расхохоталась так, что закачалась люстра. К ней
присоединились еще несколько валькирий. Было заметно, что с Ильгой Бэтла попала
в точку.
– Все же было бы лучше, если бы ты не делала все криво
и косо, Бэтла! – сквозь смех выговорила Фулона.
Ильга предпочла сделать вид, что всецело поглощена
телефонным разговором. В глубине души она не понимала, почему ее стремление
делать все вдумчиво и по правилам так раздражает остальных.
Ирка слушала, как Ильга говорит по телефону – приветливо,
будто дружески, но вместе с тем через бронированное стекло дистанции. Четко и
спокойно, как фехтовальщик, она удерживала собеседника на расстоянии, при
необходимости повисая на нем цепко, как бойцовский пес.
В сам текст Ирка не вслушивалась, улавливая все на уровне
интонаций. Мешал шум за столом, да и разговор был скучный – что-то про
поставки, проценты и сроки оплаты. Очень и очень странный разговор для
валькирии, которой положено думать только о битвах света и мрака.
Ирка даже испытала легкое, почти дружеское разочарование,
похожее на разочарование, которое постигло ее лет в девять. Тогда, еще на
коляске, она оказалась в гостях у боготворимой учительницы русского языка и
услышала, как учительница шипит на мужа, который вместо майонеза купил
маргарин.
«Если хочешь любить и уважать человека – не узнавай его
слишком близко. Ну или люби несмотря ни на что, не ставя условий для любви.
Тот, кто соглашается любить только совершенное, на самом деле не любит никого и
ничего», – сказала ей вечером Бабаня, когда Ирка, едва не плача, рассказала
ей про учительницу.
Кто-то подошел к Ирке и остановился рядом с ее стулом. Ирка
увидела загадочную валькирию лунного копья Ламину. Темноволосая, раскосая, с
широкими несимметричными скулами, с несколькими небольшими, неясного
происхождения рытвинами на лице (ожоги, оспинки, следы сошедших прыщей?) Ламина
напоминала диск луны в то тревожащее полнолуние, когда умные матери завешивают
окно шторами.
Ламина стояла и смотрела на Ирку. Смотрела не враждебно, но
настолько непонятно, что Ирка забеспокоилась. Валькирия лунного копья была
единственной, в чьем отношении к себе Ирка пока не определилась.
Ирка не склонна была к самообману и трезво осознавала, что
среди валькирий у нее есть противники – Филомена, Таамаг, Радулга и союзники –
Бэтла, Гелата, отчасти Фулона. Кроме того, существуют нейтралы: Ильга, Хола,
возможно, Хаара. Хаару Ирка перенесла в нейтралы только что, приглядевшись к
ней. Прежде она числила ее в противниках. И, надо признать, переложив эту
карточку из одного ментального ящика в другой, она испытала облегчение.
И только в одной Ламине Ирка до сих пор не разобралась. Кто
она – нейтрал, враг, друг? Ламина надежно ускользала от классификации, как
ускользает от нее луна. Какая она? Круглая, половинчатая, узкий серп? И что
скрывается там, с другой, всегда темной ее стороны?
– Вечер добрый, одиночка! – произнесла Ламина,
нарушив молчание.
В руке она держала пустой бокал и задумчиво водила по стеклу
влажным пальцем, вслушиваясь в возникающий звук.
– Добрый вечер! – поздоровалась Ирка, ловя себя на
том, что голос у нее прозвучал испуганно.
– И как тебе здесь? Не разочаровалась? Ты представляла
нас несколько не такими, не так ли?.. Небось ожидала увидеть у всех голубиные
крылышки? – поинтересовалась Ламина.
Глаза ее были прищурены и дробно мерцали осколками зеленого,
как у кошки, которая ночью выходит из-под кровати в комнате, слабо освещенной
сквозь тюль уличным фонарем.
Ирка задержалась с ответом.
