Ирка повернулась лицом к свету, бьющему в открытую дверь
лодочного сарая. Багров встал рядом, готовый последовать за ней, куда бы она не
перенеслась. Размахивая булавой, к ним подскочил Антигон.
– Эй вы, оба! Имейте в виду! Я сарай сторожить не
останусь! – заявил он.
– Тогда хотя бы не вращай глазами! – предупредила
Ирка.
Лучше бы она этого не говорила.
– Что, противно? – воодушевился кикимор. – А
еще я умею проворачивать их зрачками назад. Это у меня упырское, во второго
дедушку.
– А маньяков у тебя в роду не было?
– Разоблаченных не было, – многозначительно
заверил ее Антигон.
Валькирия-одиночка заставила себя сосредоточиться и
выбросить из головы все лишнее. Голоса Багрова и Антигона отодвинулись и
стерлись, как профиль на старинной монете. Ирка смотрела на шлем и пыталась
представить ту, которая была так на нее похожа.
– Иди! – приказала она шепотом.
На мгновение шлем стал обжигающим. Потом вспыхнул и исчез.
Не оглядываясь на Матвея и Антигона, Ирка рванулась следом за шлемом и растаяла
в золотистой вспышке.
После короткого стремительного перемещения она, спружинив,
приземлилась на носки и почти сразу увидела свой шлем, блестевший в траве на
вершине небольшого, поросшего травой холма. Слева синел вершинами еловый лес.
Впереди было поле, прорезанное глубоким оврагом. По оврагу к лесу ползла
блестящая змейка ручья.
По лугу к Ирке уже шел Багров. Чтобы не столкнуться с ней,
он перенесся ближе к лесу. В воздухе, метрах в двух, материализовался Антигон
и, нелепо размахивая руками, плюхнулся на землю. Выпуклые глаза кикимора
сердито скользнули вокруг. Колючие вершины елей отразились в них как в лупе.
Сразу же кикимор вскочил и, прихрамывая, отправился поднимать булаву,
скатившуюся в ручей.
– Перелет! А кто виноват? Ясно кто – гадская
хозяйка! – пожаловался он Ирке.
Ирка внимательно оглядела луг, но так и не нашла ничего, что
могло служить валькирии-одиночке жильем. Ни дома, ни землянки. Если что-то и
существовало, время скрыло все следы.
– А где?.. – тихо начала Ирка и замолчала.
Она внезапно осознала, что все это время вопреки всему
смутно надеялась на чудо. На то, что увидит валькирию живой. Как будто и не
было этих пятисот лет и принятого на себя проклятия.
Подошедший Багров коснулся ее руки и показал на холм, на
котором блестел шлем.
– Ученики волхвов могут видеть сквозь землю… –
тихо сказал Матвей.
Ирка долго молчала, глядя как ветер нежно, точно волосы,
шевелит траву. Ей казалось, она стоит на своей собственной могиле, и это
странное раздвоение и пугало, и радовало ее, наполняя сладкой и недавящей
печалью.
– Зачем это странное сходство, если ее уже нет? Почему
копье и шлем – ее копье и шлем – выбрали меня? – спросила наконец Ирка.
Этот вопрос мучил и терзал ее, особенно потому, что отгадка,
как она ощущала, была где-то рядом. Зудела в воздухе, как комар.
Матвей наклонился и погладил траву, точно пытался получить у
нее ответ.
– Ты появилась, потому что она прощена и очищена от
проклятия! Однако света она пока не заслужила. Вот ей и дали второй шанс. И
этот шанс – ты! То, как ты пройдешь свою дорогу, – сказал он, бережно
нашаривая слова.
Глава 12
Plus sonat quam valet
[3]Если прогресс и дальше будет двигаться в том же направлении,
когда сильные подминают и порабощают слабых, вскоре вся земля будет заселена
новым племенем убийц. Холодных, эффективных убийц со слабыми и рыхлыми телами,
которые убивают не потому, что хотят, а потому, что считают это необходимым.
Книга Мрака
Арей отбыл куда-то с утра. Секретарше он сообщил, что едет
регистрировать арендные договора в главную Канцелярию, однако опытная Улита
успела заметить, что он поддел под плащ кольчугу. Мило покивав шефу и пожелав
ему счастливой регистрации, ведьма дождалась, пока за ним закроется дверь, и
стала прогонять из канцелярии Мошкина, Нату и Чимоданова.
– Эй вы, гномы! А ну марш проветриваться! Ударная
работа отменяется! Шеф свалил на очередную разборку! – крикнула она.
Ната сразу радостно встрепенулась.
– Я буквально на минутку! – сказала она.
– Знаем мы твое на минутку. «Ушла за хлебом – ночевать
не жди», – язвительно, но вместе с тем не без одобрения заявила Улита.
Петруччо, которому хотелось похимичить у себя в комнате и
что-нибудь взорвать, предпринял попытку незаметно остаться, однако ведьма
сказала:
– В твою лохматую голову не приходила мысль, что слово
«выходной» чем-то смахивает на слово «выход»? Вот осознай это и марш на выход,
пока тебя не вынесли ногами вперед!
Чимоданов осознал и грустно очистил помещение. Улита
покрутилась в офисе еще минут двадцать, после чего повесила снаружи табличку
«САНИТАРНЫЙ ДЕНЬ» и с удовольствием захлопнула дверь перед носом очередного
дрожащего комиссионера.
Ничто так надежно не отвлекает женщину от неприятных дум,
как поход по магазинам. Этим ведьма и намеревалась заняться и, чтобы не ходить
пешком, нагло вызвала Мамая, который прикатил на неожиданно маленькой,
канареечного цвета машинке. Небольшая, едва заметная дырочка в лобовом стекле
была похожа на сквозной удар камнем.
Назад Улита вернулась только вечером. Заднее сиденье
канареечной машинки было завалено пакетами. Ведьма, ударно потрудившаяся на
ниве приобретательства, сидела рядом с издерганным Мамаем довольная и
умиротворенная.
Пакетов было так много, что Улите пришлось пробираться в
русское отделение мрака спиной вперед. Мамай ей не помогал. Он, как истинный
водила, принципиально не держал в руках ничего тяжелее руля. Когда требовалось
что-то поднять или выгрузить, у него моментально обнаруживались радикулит,
грыжа и другие профессиональные шоферские заболевания, проистекающие от
нежелания покинуть самодвижущуюся кибитку.
В офисе Улита швырнула пакеты на кожаный диван и сама хотела
обрушиться сверху, но тут нечто заставило ее застыть. Она увидела, как дверь
кабинета Арея скрипит и открывается.
– Вы уже вернулись, шеф? И как договора? Многие успели
убежать? – громко спросила Улита, торопливо ища глазами, куда спрятать
пакеты.
