Бэндон приоткрыл рот, но не произнес ни слова.
— Я знаю, что произошло с Таней в Балтиморе, — снова заговорила Элли. — Алекс узнал об этом?
Судья покачал головой.
— Нет. То есть да. Но он уже давно об этом знал. Как и Лора. О боже, Лора. Она за городом, уехала в спа-отель. Мне нужно позвонить ей.
Таня Эббот не вывешивала угрозы на «Кампус Джус». Пол Бэндон не пытался убить Таню и не лишал жизни ее соседку. Все это делал его сын Алекс.
— Вы должны немедленно все рассказать нам, судья.
— Мы с Таней… Ну, похоже, вы уже знаете. У нас был роман много лет назад.
— Роман? — Элли представила, как она с удовольствием ударяет ему в висок. Сексуальная связь с тринадцатилетней девчонкой не может называться романом.
— Ничего не было, пока ей не исполнилось четырнадцать. А Таня была очень развитой девочкой.
Элли позволила ему продолжить. Пока не стоит отнимать у Бэндона «разумные» объяснений, которые он выстраивал в течение долгих шестнадцати лет.
— Когда о наших отношениях узнала Танина мать, я все рассказал Лоре. Она осталась со мной, и мы договорились с Марион, что наша семья окажет ей финансовую поддержку.
— Вы откупились от нее.
— Мы пришли к соглашению. Наши семьи были очень близки, детектив.
«Ну, разумеется». Элли прикусила язык. Ей снова захотелось врезать судье.
— Это вы помогли Тане выпутаться, когда ее привлекли за проституцию в Балтиморе, — сказала она.
Бэндон не сводил взгляда с крыши; ему не терпелось поскорее закончить этот разговор, однако он понимал, что любая попытка избежать его будет лишь оттягивать тот момент, когда все внимание наконец сосредоточится на спасении его сына.
— С моей помощью она решила не только эту проблему. Мы собрали деньги на ее учебу в колледже, но они просто лежали без дела, поскольку Таня никакого желания учиться не выражала. В последние несколько лет все как-то успокоилось. Мне казалось, все идет прекрасно. А потом она позвонила мне в конце мая, сказала, что у нее неприятности.
— Это было после убийства Роберта Манчини.
Судья кивнул.
— Она сказала, что стала свидетелем убийства. Я и понятия не имел, что она в Нью-Йорке, не говоря уже о той афере с университетом. Я пытался уговорить ее заявить об увиденном, однако Таня была убеждена, что ничего путного из этого не выйдет. Она не разглядела лица этого человека, не слышала никаких имен. Однако запомнила, что речь шла о шантаже полицейского. Ей казалось, что она не может доверять полиции; Таня очень боялась, что ей не удастся начать новую жизнь.
— Значит, когда мы заявили ходатайство по делу Манчини, вы сами занялись им.
— Это был способ приглядывать за расследованием. Я мог бы сообщить Тане, если бы возникли неприятности. Я пытался держать ее на расстоянии, но она постоянно звонила, хотела узнать, есть ли новости. Да и счета, который мы для нее завели, было уже недостаточно. Несколько раз она звонила с просьбой о деньгах, и я подбрасывал ей время от времени, хотя понимал, что надо с этим заканчивать. Потом она позвонила в четверг, сказала, что ее соседке кто-то угрожает по Интернету. Спрашивала, могу ли я с этим что-то сделать. И вот весь этот хаос, который, как я думал, после переезда сюда остался в прошлом, то и дело всплывал в течение лета.
— А ваша семья была в курсе?
Бэндон кивнул.
— Не сразу. Но в прошлом месяце Лора как-то остановилась возле двери в мой кабинет, когда я разговаривал с Таней по телефону. Она понимала: что-то происходит, но в тот раз мне удалось отговориться — это, мол, единичная просьба о помощи.
— Однако она вам не поверила, — сказала Элли. Как и Робин Такер, столь мнительная после измены мужа, Лора Бэндон все еще тяжело переживала супружеский обман. Она была из тех жен, что то и дело суют нос в мобильные телефоны мужей. Наверняка она видела звонки с балтиморского номера.
— Лора заглянула в мой телефон и увидела все эти звонки. Она была в бешенстве. Мы поругались. Она сказала, что я должен с этим покончить. Таня снова рушила нашу жизнь. Я не знал, что ответить. Сказал, что Таня меня шантажирует.
— Она делала это?
— Нет. Но я боялся, что она может на это пойти, если я откажу.
— Когда Алекс узнал, что Таня снова общается с вами?
— В тот же день. Это было в конце августа. Он подслушал нашу ссору. Потом я пошел к нему в комнату и все объяснил.
— Снабдив объяснение рассказом о шантаже?
Судья кивнул.
— Но я никогда не называл ему ни ее адреса, ни вымышленного имени.
Бэндон пытался найти аргументы, которые смогли бы оправдать его сына: если Алекс не знал, где найти Таню, значит, не мог убить ее.
— Вы встречались с Таней после того разговора с Алексом? Он мог видеть вас вместе?
Судье явно хотелось отмести такую версию, но сменившееся на миг выражение его лица сомнений не оставляло.
— С того момента раза два, — признался он. — Я тайком уходил из дома, чтобы дать ей денег.
Если Алекс выследил отца во время одной из таких отлучек, он мог дойти за Таней до ее дома, узнав таким образом адрес. У него был целый месяц, чтобы разузнать ее расписание и разместить послания на «Кампус Джус» в качестве отвлекающего маневра.
— Вы говорили нам, как гордитесь своим сыном, будущим студентом Гарварда. Вы знали, что он нездоров и способен убить невинную женщину, и не оказали ему никакой помощи?
— Я и подумать не мог! Он вбежал в квартиру пятнадцать минут назад с криком, что копы все знают, что за ним пришли и нашей семье конец.
— Но Таня наверняка рассказала вам о нем.
— Нет. Она позвонила мне из больницы. Сказала, что на преступнике была лыжная маска. Она считала, что до нее добрался убийца Манчини. Не успел я опомниться, как ее фотография появилась на первых полосах газет, все стали говорить о пропавшей девушке, а вы заявились ко мне домой. С тех пор Таня не давала о себе знать.
Они так увлеклись проверкой Таниных контактов по сотовому, что даже не запросили список звонков из ее больничной палаты.
— Ну, пожалуйста, сделайте что-нибудь! Алекс — о боже, он там, наверху. Он собирается прыгнуть!
Элли заметила какую-то суету возле ограждения на Парк-авеню и увидела, как из фургона выскочил оператор канала «Нью-Йорк 1».
— Господи! — воскликнул Роган. — Как они ухитряются поспеть на место раньше нашего переговорщика? — И, обращаясь к патрульным, крикнул: — Эй, уберите их отсюда к чертовой матери!
— Погоди, — удержала его Элли. — Пускай снимают. Но при трех условиях. Пусть назовут адрес, скажут, что речь идет о студенте Колумбийского университета и упомянут, что детективы, ведущие дело Тани Эббот, тоже здесь.
