— Думаю, при таком дожде за окном вы много что успеете обсудить. Ведь вам есть о чем поговорить, не так ли? — счел нужным высказать свое мнение официант.
— Вижу, вы уже сегодня читали газеты.
— Не буду вас утомлять подробностями, но если вы почитаете «Эль коррео гальего», у вас никаких сомнений не останется, если они у вас еще были… — загадочно произнес работник гостиничного сервиса.
— Ну хорошо, оставьте нас и принесите кофе, мне надо взбодриться.
— Да, думаю, он вам крайне необходим, — вновь вставил свое слово официант, по всей видимости неспособный вовремя прикусить язык; однако потом он все-таки удалился выполнять заказ полицейского.
Андрес повернулся к Кларе:
— Надеюсь, ты понимаешь, что наша беседа здесь носит неофициальный характер, я специально не хотел вызывать тебя в комиссариат, чтобы мы могли обсудить сначала все в приватной беседе; вдруг нам удастся пролить свет на эти две загадочные смерти.
— Вторая мне представляется вполне ясной, комиссар.
— Ясной? Ну да, ты же Клара,
[43]
— парировал комиссар, играя словами в привычном для себя стиле и рассчитывая на соответствующую реакцию адвокатессы, однако наткнулся на совершенно непроницаемое выражение ее лица.
— Я видела, как он разбился.
— А тебя кто-нибудь там, наверху, видел?
— Нет, никто. Человек, который меня сопровождал, как раз непосредственно перед случившейся трагедией закрыл дверь, ведущую на крышу.
— Да, случайное совпадение.
— Очевидно, ты хочешь сказать «фатальное».
Комиссар взглянул на нее, делая вид, что не понимает.
— А что ты делала там, наверху? — продолжил он задавать вопросы.
— Я попросила декана о встрече, хотела с ним поговорить.
— Когда ты его об этом попросила?
— Когда мы выходили с панихиды по Софии.
— А для чего?
В этот момент вернулся официант, неся на подносе завтрак. Пока он их обслуживал, комиссар постарался поймать его взгляд, надеясь удостовериться в том, что тот все правильно понял и благоразумно удалится тотчас же после того, как выполнит свои функции.
К счастью, так все и произошло. Клара, хранившая молчание в ожидании момента, когда официант наконец уйдет, вернулась к прерванной беседе.
— Я хотела поговорить с ним вот об этом, — ответила она, протягивая руку к вырезу блузки и извлекая оттуда флэшку, свисавшую у нее с шеи и скрывавшуюся до этого на груди.
Андрес Салорио внимательно проследил за траекторией, которую описала рука сидевшей перед ним женщины, готовый увидеть все и смирившийся с тем, что не увидел ничего. Возможно, поэтому лицо его не выразило ни удивления, ни надежды, ни разочарования, а лишь легкое любопытство.
— Что там? — спросил он.
— Файлы и папки с рабочего стола компьютера Софии. Я хотела обсудить это с ним, прежде чем с кем бы то ни было еще.
— Почему?
— Потому что это касается прежде всего Церкви.
Это становилось интересным. Настолько, что на какой-то миг — но только на миг — комиссар даже забыл о своем круассане.
Справившись с внезапной оторопью и приступив к поглощению очередного аппетитного куска, он после небольшой паузы снова задал вопрос:
— А декан знал, о чем ты хочешь с ним поговорить?
— У меня сложилось впечатление, что он был в курсе или, по крайней мере, догадывался, — ответила Клара.
— Почему?
— Потому что когда я сказала ему, что хочу обсудить с ним некоторые аспекты докторской диссертации Софии, он тут же ответил: «Ах да, конечно, приходи в собор после обеда и поговорим об ее открытиях».
— О каких открытиях? — спросил Салорио.
— О тех, которые хранятся здесь. — Клара показала на флэшку.
— Только здесь?
— И еще на пяти таких же флэшках, которые я хорошенько припрятала.
— Почему?
— Потому что из-за них уже умерли два человека, — ответила Клара.
То, о чем только что поведала Клара, могло перевернуть весь ход расследования. И не исключено, что именно ей, а не покойному канонику, было предназначено сломать шею на соборной кровле, подумал полицейский.
Да, дело обретает новый поворот, сделал вывод комиссар. Проблема заключалась в том, что новые повороты возникают в деле как-то уж слишком часто, и в конце концов их обилие может наскучить или разозлить, а скука и раздражение — плохие советчики в полицейском расследовании. А ведь таких поворотов, может, будет еще немало, безропотно признал Андрес.
«Безропотность тоже не слишком хороший советчик в наших делах, — сказал он себе, — а вот терпение — вещь нужная». — И комиссар решил в полной мере применить его для получения информации, которая в данный момент предоставлялась ему столь же неожиданно, сколь и бескорыстно.
Андрес почувствовал, что Клара готова рассказать ему все, что ей известно, и решил, что для этого совсем ни к чему топать в комиссариат, а то еще, не дай бог, по дороге произойдет что-нибудь такое, что нарушит добрые намерения девушки.
— Будьте любезны, принесите мне еще кофе, — попросил он официанта, подозвав его жестом, в который постарался вложить все расположение, на какое только был способен. — Ты хочешь еще кофе? — спросил он Клару и, увидев, что она кивнула, сказал: — И пожалуйста, еще один для доньи Клары.
— Принести еще круассанчик или уже хватит? — спросил официант с невозмутимым выражением лица и скрытым ехидством.
Комиссар не раздумывал над ответом:
— Делайте что хотите, но потом не говорите, что это я вас просил.
3
Вторник, 4 марта 2008 г., 8:45
Салорио терпеливо подождал, пока официант их обслужит, улыбнулся, когда тот поставил перед ним еще один круассан, и решился задать вопрос, только когда был уверен, что их никто не слышит:
— Этого уже в компьютере, конечно, нет?
— Нет.
— Почему?
— Потому что когда я это прочла, то испугалась и все стерла.
— И когда ты все это сделала?
— Когда вы оставили меня одну в квартире, чтобы я собрала вещи.
Салорио тут же мысленно отругал своих подчиненных за допущенный промах. Если бы им пришло в голову сразу заглянуть в компьютер, то, скорее всего, не пришлось бы действовать на ощупь, ходить вокруг да около, бесконечно выжидать, как это было в последние три дня, и вся деятельность полиции могла бы обрести целенаправленность, которой она была полностью лишена. Обычная человеческая ошибка, подумал комиссар, но, черт побери, достаточная для того, чтобы задать им головомойку.
