– Поторопитесь! – сказал он негромко. – Луна должна взойти с
минуты на минуту.
Что-то проворчав в ответ, Мэф Поттер с индейцем Джо
продолжали копать. Некоторое время не слышно было ничего, кроме скрежета лопат,
сбрасывавших землю и гравий. Звук был очень однообразный. Наконец лопата с
глухим деревянным стуком ударилась о крышку гроба, еще минута или две – и
Поттер вдвоем с индейцем Джо вытащили гроб из могилы. Они сорвали с него крышку
лопатами, вытащили мертвое тело и грубо швырнули его на землю. Луна вышла из-за
облаков и осветила бледное лицо покойника. Тачка стояла наготове, труп взвалили
на нее, прикрыли одеялом и крепко привязали веревками. Поттер достал из кармана
большой складной нож, обрезал болтающийся конец веревки и сказал:
– Ну, все готово, господин Живодер; вот что, выкладывайте
еще пятерку, а то бросим здесь эту падаль.
– Вот это дело, так с ними и надо разговаривать! – сказал
индеец Джо.
– Послушайте, что это значит? – сказал доктор. – Вы же
просили заплатить вперед, я вам и заплатил.
– Да, только есть за вами и еще должок, – начал индеец,
подступая к доктору, который теперь поднялся на ноги. – Пять лет назад вы
выгнали меня из кухни вашего папаши, когда я просил чего-нибудь поесть, и сказали,
что я не за добром пришел; а когда я поклялся, что отплачу вам, хотя бы через
сто лет, ваш папаша засадил меня в тюрьму, как бродягу. Вы думаете, я забыл?
Недаром во мне индейская кровь. Теперь вы попались, не уйдете так, поняли?
Он погрозил доктору кулаком. Доктор вдруг размахнулся, и
индеец покатился на землю. Поттер уронил свой нож и закричал:
– Эй вы, не троньте моего приятеля! – И в следующую минуту
они с доктором схватились врукопашную, топча траву и взрывая землю каблуками.
Индеец Джо вскочил на ноги, глаза его загорелись злобой, он поднял нож Мэфа
Поттера, и, весь согнувшись, крадучись, как кошка, стал кружить около
дерущихся, выжидая удобного случая. Вдруг молодой доктор вырвался из рук
Поттера, схватил тяжелую надгробную доску с могилы Вильямса и сбил с ног Мэфа
Поттера, и в то же мгновение метис вонзил нож по самую рукоятку в грудь доктора.
Тот зашатался и повалился на Поттера, заливая его своей кровью; в эту минуту на
луну набежали облака и скрыли страшную картину от перепуганных мальчиков,
которые бросились бежать, в темноте не разбирая дороги.
Когда луна показалась снова, индеец Джо стоял над двумя
распростертыми телами, созерцая их. Доктор пробормотал чтото невнятное,
вздохнул раза два и затих. Метис проворчал:
– С этим счеты покончены, черт бы его взял.
И он обобрал убитого. Потом вложил предательский нож в
раскрытую правую ладонь Поттера и сел на взломанный гроб. Прошло три, четыре,
пять минут, Поттер зашевелился и начал стонать. Его рука крепко стиснула нож;
он поднес его к глазам, оглядел и, вздрогнув, уронил снова. Он сел, оттолкнул
от себя труп, взглянул на него, потом осмотрелся по сторонам, еще ничего не
понимая, и встретился взглядом с Джо.
– Господи, как это случилось? – спросил он.
– Нехорошо вышло, – сказал Джо, не двигаясь с места. – Для
чего ты это сделал?
– Я? Нет, это не я!
– Ну, знаешь ли! Эти разговоры тебе уже не помогут.
Поттер задрожал и весь побелел.
– Я думал, что успею протрезвиться. И для чего только я пил
сегодня! И сейчас в голове неладно – хуже, чем когда мы сюда пошли. Скажи мне,
Джо, – только по чистой совести, старик, – неужели это я сделал? Я как в
тумане; ничего не помню. Джо, я не хотел, – честное слово, не хотел, Джо. Скажи
мне, как это вышло, Джо? Ох, какая беда – такой молодой, способный человек.
– Вы с ним подрались, он хватил тебя доской, ты растянулся
на земле, потом вскочил, а сам шатаешься, едва на ногах держишься, выхватил нож
и всадил в него в ту самую минуту, как он ударил тебя во второй раз, – и тут вы
оба повалились и все это время лежали, как мертвые.
– Ох, я сам не знал, что делаю. Лучше мне не жить, если так.
Все это водка наделала, ну и нервы тоже, я думаю. Я и в руки-то не знаю, как
нож взять, не приходилось никогда. Дрался, правда, только не ножом. Это и все
тебе скажут, Джо, не говори никому! Обещай, что не скажешь, – ты ведь хороший
малый, Джо. Я тебя всегда любил и заступался за тебя, помнишь? Неужели не
помнишь? Ты ведь не скажешь, правда, не скажешь, Джо? – И несчастный, умоляюще
сжав руки, упал на колени перед равнодушным убийцей.
– Да, ты всегда поступал со мной по совести, Мэф Поттер, и я
отплачу тебе тем же. Это я могу обещать, чего же больше.
– Джо, ты ангел. Сколько б я ни прожил, всю жизнь буду на
тебя молиться. – И Поттер заплакал.
– Ну, ладно, будет уж. Хныкать теперь не время. Ты ступай в
эту сторону, а я пойду в другую. Ну, шевелись же, да не оставляй после себя
улик.
Поттер сначала пошел быстрым шагом, а потом припустился
бежать. Метис долго стоял и глядел ему вслед. Потом пробормотал:
– Если его так оглушило ударом, да если еще он так пьян, как
кажется, то он и не вспомнит про нож, а и вспомнит, так побоится прийти за ним
один на кладбище – сердце у него куриное.
Двумя или тремя минутами позже одна только луна смотрела на
убитого доктора, на труп в одеяле, на гроб без крышки на разрытую могилу. И
снова наступила мертвая тишина.
Глава 10
Оба мальчика со всех ног бежали к городку, задыхаясь от
страха. Время от времени они боязливо оглядывались через плечо, точно опасаясь
погони. Каждый пень, выраставший перед ними из мрака, они принимали за
человека, за врага и цепенели от ужаса; а когда они пробегали мимо уединенно
стоявших домиков, уже совсем близко от городка, то от лая проснувшихся
сторожевых собак у них на ногах словно выросли крылья.
– Только бы добежать до старого кожевенного завода! –
прошептал Том, прерывисто дыша после каждого слова. – Я больше не могу!
Вместо ответа Гекльберри только громко пыхтел, и оба
мальчика, собравшись с последними силами, пустились бежать к желанной цели, не
сводя с нее глаз. Эта цель становилась все ближе и ближе, и, наконец, они
влетели в отворенную дверь плечо к плечу и упали на землю в спасительной тени,
радостные и запыхавшиеся. Мало-помалу они отдышались, сердце стало биться
ровней, и Том прошептал:
– Гекльберри, как по-твоему, чем это кончится?
– Если доктор Робинсон умрет, то кончится виселицей.
– Ты так думаешь?
– И думать тут нечего, знаю.
Том промолчал, потом опять спросил:
