Тетя Полли не имела привычки верить на слово. Она пошла
посмотреть сама и была бы довольна, если бы слова Тома оказались правдой хотя
бы на двадцать процентов.
Когда же она увидела, что выбелен весь забор и не только
выбелен, но и покрыт известкой в два и даже три слоя и вдобавок на земле
проведена белая полоса, то ее удивление перешло всякие границы. Она сказала:
– Ну-ну! Нечего сказать, работать ты можешь, когда захочешь,
Том. – Но тут же разбавила комплимент водой: – Жаль только, что это очень редко
с тобой бывает. Ну, ступай играть, да приходи домой вовремя, не то выдеру.
Она была настолько поражена блестящими успехами Тома, что
повела его в чулан, выбрала самое большое яблоко и преподнесла ему с
назидательной речью о том, насколько дороже и приятней бывает награда, если она
заработана честно, без греха, путем добродетельных стараний. И пока она
заканчивала свою речь очень кстати подвернувшимся текстом из Писания, Том успел
стянуть у нее за спиной пряник.
Он вприпрыжку выбежал из комнаты и увидел, что Сид
поднимается по наружной лестнице в пристройку второго этажа. Комья земли,
которых много было под рукой, замелькали в воздухе. Они градом сыпались вокруг
Сида, и, прежде чем тетя Полли успела опомниться от удивления и прийти на
выручку, пять-шесть комьев попали в цель, а Том перемахнул через забор и
скрылся. В заборе была калитка, но у него, как и всегда, времени было в обрез,
– до калитки ли тут. Теперь душа его успокоилась: он отплатил Сиду за то, что
тот подвел его, обратив внимание тети Полли на черную нитку.
Том обошел свой квартал стороной и свернул в грязный
переулок мимо коровника тети Полли. Он благополучно миновал опасную зону,
избежав пленения и казни, и побежал на городскую площадь, где по
предварительному уговору уже строились в боевом порядке две армии. Одной из них
командовал Том, а другой – его закадычный друг Джо Гарпер. Оба великих
полководца не унижались до того, чтобы сражаться самим, – это больше подходило
всякой мелюзге, – они сидели вместе на возвышении и руководили военными
действиями, рассылая приказы через адъютантов.
После долгого и жестокого боя армия Тома одержала большую
победу. Подсчитали убитых, обменялись пленными, уговорились, когда объявлять
войну и из-за чего драться в следующий раз, и назначили день решительного боя:
затем обе армии построились походным порядком и ушли, а Том в одиночестве
отправился домой.
Проходя мимо того дома, где жил Джеф Тэтчер, он увидел в
саду незнакомую девочку – прелестное голубоглазое создание с золотистыми
волосами, заплетенными в две длинные косы, в белом летнем платьице и вышитых
панталончиках. Только что увенчанный лаврами герой сдался в плен без единого
выстрела. Некая Эми Лоуренс мгновенно испарилась из его сердца, не оставив по
себе даже воспоминания. Он думал, что любит ее без памяти, думал, что будет
обожать ее вечно, а оказалось, что это всего-навсего мимолетное увлечение. Он
несколько месяцев добивался взаимности, она всего неделю тому назад призналась
ему в любви; только семь коротких дней он был счастлив и горд, как никто на
свете, – и вот в одно мгновение она исчезла из его сердца, как малознакомая
гостья, которая побыла недолго и ушла.
Он поклонялся новому ангелу издали, пока не увидел, что она
его заметила; тогда он притворился, будто не видит, что она здесь, и начал
ломаться на разные лады, как это принято у мальчишек, стараясь ей понравиться и
вызвать ее восхищение. Довольно долго он выкидывал всякие дурацкие штуки и
вдруг, случайно взглянув в ее сторону во время какого-то головоломного
акробатического фокуса, увидел, что девочка повернулась к нему спиной и
направляется к дому. Том подошел к забору и прислонился к нему в огорчении,
надеясь все-таки, что она побудет в саду еще немножко. Она постояла минутку на
крыльце, потом повернулась к двери. Когда она переступила порог, Том тяжело вздохнул.
Но тут же просиял: прежде чем исчезнуть, девочка перебросила через забор цветок
– анютины глазки. Том подбежал к забору и остановился шагах в двух от цветка,
потом прикрыл глаза ладонью и стал всматриваться куда-то в даль, словно увидел
в конце улицы что-то очень интересное. Потом поднял с земли соломинку и начал
устанавливать ее на носу, закинув голову назад; двигаясь ближе и ближе,
подходил к цветку и в конце концов наступил на него босой ногой, – гибкие
пальцы захватили цветок, и, прыгая на одной ноге, Том скрылся за углом. Но
только на минуту, пока засовывал цветок под куртку, поближе к сердцу, – а может
быть, и к желудку: он был не слишком силен в анатомии и не разбирался в таких
вещах.
После этого он вернулся к забору и слонялся около него до
самой темноты, ломаясь по-прежнему. Но девочка больше не показывалась, и Том
утешал себя мыслью, что она, может быть, подходила в это время к окну и видела
его старания. Наконец он очень неохотно побрел домой, совсем замечтавшись.
За ужином он так разошелся, что тетка только удивлялась:
«Какой бес вселился в этого ребенка! «Ему здорово влетело за то, что он бросал
землей в Сида, но он и ухом не повел. Он попробовал стащить кусок сахару под
самым носом у тетки и получил за это по рукам. Он сказал:
– Тетя, вы же не бьете Сида, когда он таскает сахар.
– Но Сид никогда не выводит человека из терпения так, как
ты. Ты не вылезал бы из сахарницы, если б я за тобой не следила.
Скоро она ушла на кухню, и Сид, обрадовавшись своей
безнаказанности, потащил к себе сахарницу; такую наглость было просто
невозможно стерпеть. Сахарница выскользнула из пальцев Сида, упала и разбилась.
Том был в восторге. В таком восторге, что даже придержал язык и смолчал. Он
решил, что не скажет ни слова, даже когда войдет тетя Полли, а будет сидеть
смирно, пока она не спросит, кто это сделал. Вот тогда он скажет и полюбуется,
как влетит «любимчику», – ничего не может быть приятнее! Он был до того
переполнен радостью, что едва сдерживался, когда тетя вошла из кухни и
остановилась над осколками, бросая молниеносные взоры поверх очков. Про себя он
думал, затаив дыхание: «Вот, вот, сию минуту!» И в следующий миг растянулся на
полу! Карающая длань была уже занесена над ним снова, когда Том возопил.
– Да погодите же, за что вы меня лупите? Это Сид разбил!
Тетя Полли замерла от неожиданности, и Том ждал, не пожалеет
ли она его. Но как только дар слова вернулся к ней, она сказала:
– Гм! Ну, я думаю, тебе все же не зря влетело! Уж наверно,
ты чего-нибудь еще натворил, пока меня тут не было.
