Старик еще раз пообещал молчать и спросил:
– А все-таки почему ты за ними пошел? Они показались тебе
подозрительными, да?
Гек помолчал, стараясь придумать самый уклончивый ответ.
Потом начал:
– Как вам сказать, я ведь и сам тоже вроде бродяги, – так,
по крайней мере, все считают, и я не обижаюсь; иной раз бывает, что из-за этого
по ночам не сплю, все думаю, как бы мне начать жить по-другому. Вот и прошлой
ночью так же было. Мне что-то не спалось, и я пошел бродить по улицам в
полночь, и все думал да думал, а когда дошел до старого кирпичного склада рядом
с трактиром Общества трезвости, то постоял, прислонившись к стенке, чтобы
подумать как следует. А тут как раз идут эти двое, совсем близко, и несут
что-то под мышкой. «Наверно, думаю, краденое». Один из них курил, а другой
попросил огоньку; они остановились прямо передо мной, сигары осветили их лица,
и тогда я сразу узнал, что высокий – это глухонемой испанец с пластырем на
глазу и седыми бакенбардами, а другой – тот самый оборванец в лохмотьях.
– Что же, ты и лохмотья рассмотрел при свете сигары?
Гек сбился на минуту. Потом продолжал:
– Уж не знаю, право, как-то все-таки рассмотрел.
– Потом они пошли дальше, и ты за ними?
– Да, и я за ними. Правильно. Хотелось поглядеть, что они
затевают, – уж очень по-воровски они прошмыгнули. Я дошел за ними до забора
вдовы, притаился в темноте и слышал, как оборванец заступался за вдову, а
испанец клялся, что изуродует ее, – я же вам рассказывал…
– Как? Глухонемой все это говорил?
Гек опять сделал страшный промах. Уж как он старался, чтобы
старик не угадал, кто такой этот испанец, и все-таки язык подвел его, несмотря
на все старания. Он попробовал вывернуться, но старик не спускал с него глаз, и
Гек завирался все хуже и хуже. Наконец старик сказал:
– Ты меня не бойся, милый. Я тебе ничего плохого не сделаю.
Наоборот, заступлюсь за тебя, да, заступлюсь. Этот испанец вовсе не глухонемой,
ты сам же проговорился нечаянно, теперь уж этого не исправить. Ты что-то знаешь
про этого испанца и хочешь это скрыть. Напрасно ты мне не доверяешь. Скажи, в
чем дело, я тебя не выдам.
Гек с минуту смотрел в честные глаза старика, потом нагнулся
к нему и прошептал на ухо:
– Никакой это не испанец – это индеец Джо!
Валлиец так и подскочил на стуле. Помолчав с минуту, он
сказал:
– Ну, теперь все ясно. Когда ты рассказывал про вырванные
ноздри и обрубленные уши, я уже решил, что это ты прибавил для красного словца,
потому что белые так не мстят. Ну, а индеец – это совсем другое дело!
За завтраком, продолжая разговор, старик рассказал, между
прочим, что, перед тем как улечься в постель, он взял фонарь и вместе с
сыновьями пошел осматривать изгородь, нет ли на ней крови или где-нибудь на
земле поблизости. Крови они не нашли, зато подобрали большой узел с…
– С чем?
Если бы слова были молнией, то и тогда они не могли бы
сорваться быстрее с побелевших уст Гека. Он широко раскрыл глаза и почти не
дышал в ожидании ответа. Валлиец изумился и тоже уставился на него; смотрел три
секунды, пять секунд, десять, потом ответил:
– С воровским инструментом. Да что с тобой такое?
Гек откинулся на спинку стула, едва дыша, но чувствуя
глубокую, невыразимую радость. Валлиец посмотрел на него внимательно и с
любопытством, потом сказал:
– Да, с воровским инструментом. Тебе, кажется, от этого
легче стало? Чего ты так встревожился? Что, по-твоему, мы должны были найти?
Гек был прижат к стенке. Вопросительный взгляд так и буравил
его. Он бы отдал все на свете, лишь бы нашлось из чего состряпать подходящий
ответ. Ничего не приходило в голову. Вопросительный взгляд буравил все глубже и
глубже. На язык лезла сущая бессмыслица. Обдумывать было некогда, и он сказал
наобум, едва слышно:
– Может, учебники для воскресной школы?
Бедный Гек расстроился и не мог даже улыбнуться, зато старик
захохотал громко и весело, так что вся его крупная фигура сотрясалась с головы
до пят, и наконец сказал, что такой здоровый смех не хуже денег в кармане,
потому что доктору придется меньше платить. Потом прибавил:
– Ах ты бедняга, сразу побледнел и осунулся. Видать, что
нездоров, – нечего и удивляться, что мозги у тебя набекрень. Ну, да авось
обойдется. Отдохнешь, выспишься, и все, я думаю, как рукой снимет.
Геку было досадно, что он вел себя, как дурак, и выказал
такое подозрительное волнение, потому что, еще у изгороди подслушав разговор,
он перестал надеяться, что в узле был клад. Но все-таки он только так подумал,
а наверняка не знал, – вот почему упоминание о захваченном узле взволновало
его. Но в общем он был даже рад этому пустяковому случаю: теперь, когда он
узнал наверное, что узел не тот, ему стало легче, и душа его совершенно
успокоилась. Как будто все сошлось как нельзя лучше: клад, должно быть, все
лежит в номере втором, бродяг нынче же схватят и засадят в тюрьму, и они с
Томом в этот же вечер пойдут и возьмут золото без всяких препятствий и хлопот,
ничего не опасаясь.
Не успели они управиться с завтраком, как в дверь
постучались. Гек вскочил и побежал прятаться, по желая, чтобы другие знали, что
он имеет какое-то отношение к событиям прошлой ночи. Валлиец открыл дверь
нескольким дамам и джентльменам, между прочим, и вдове Дуглас, и увидел, что в
гору поднимаются кучки горожан – поглазеть на место происшествия. Значит,
новость уже облетела весь город. Валлийцу пришлось рассказать посетителям обо
всем, что случилось ночью. Вдова горячо поблагодарила его за то, что он спас ей
жизнь.
– Ни слова об этом, сударыня. Есть еще один человек,
которому вы, быть может, обязаны больше, чем мне и моим ребятам, но он не хочет
называть себя. Если бы не он, нас бы вообще там не было.
Конечно, это вызвало такое любопытство, что о самом
происшествии чуть не забыли, но валлиец только раздразнил любопытство своих
гостей, а через них и весь город, отказавшись расстаться со своей тайной. После
того как гости узнали все остальные подробности, вдова сказала:
– Я уснула, читая в постели, и ничего не слышала. Почему же
вы не пришли и не разбудили меня?
– Решили, что не стоит. Бродяги вряд ли собирались
вернуться, – без инструмента у них все равно ничего не вышло бы; так зачем же
было вас будить и пугать до полусмерти. Мои три негра сторожили ваш дом до
самого утра. Они только что вернулись.
