– Мистер Джордж, не хотите ли пойти со мной на болото? Я вам
покажу целую кучу водяных змей.
Думаю, тут что-то дело нечисто, он и вчера то же говорил. Ну
кому нужны водяные змеи, чтобы за ними бегать? Не знает он этого, что ли?
Интересно, что у него на уме? Говорю ему:
– Ладно, ступай вперед.
Я прошел за ним около полумили, потом он пустился наперерез
через болото и еще полмили брел по щиколотку в воде. Скоро мы подошли к
небольшому островку сухой земли, густо заросшему деревьями, кустами и плющом, и
тут негр сказал:
– Вы ступайте туда, это всего два шага – они там и есть. А я
их и раньше видел, на что они мне!
Он повернул обратно, опять зашлепал по болоту и скрылся за
деревьями. А я пошел напрямик и скоро наткнулся на маленькую полянку, с комнату
величиной, всю увитую плющом; вдруг вижу – прямо на земле спит человек, и,
честное слово, это был мой старик Джим!
Я его разбудил и думал, что он очень удивится, когда меня
увидит, но не тут-то было. Он чуть не заплакал – до того мне обрадовался, но ни
капли не удивился. Сказал, что в ту ночь он все время плыл позади меня и
слышал, как я кричал, только боялся откликаться: не хотел, чтобы его подобрали
и опять продали в рабство.
– Я, – говорит, – немножко ушибся и не мог быстро плыть, так
что здорово отстал от тебя под конец; а когда ты вылез на берег, я подумал, что
на берегу сумею как-нибудь тебя догнать и без крика; а когда увидел тот дом, то
перестал спешить и пошел медленнее. Я был еще далеко и не слыхал, что они тебе
говорят, и собак тоже боялся; а когда все успокоилось, я понял, что ты теперь в
доме, и ушел в лес дожидаться, пока рассветет. Рано утром негры проходили мимо
на работу в поле, взяли меня с собой и показали мне это место – тут вода, и
собаки не могут меня учуять; и каждый вечер они приносят мне чего-нибудь поесть
и рассказывают, как ты там живешь.
– Почему же ты не сказал раньше моему Джеку, чтобы он привел
меня сюда?
– Зачем же было тебя беспокоить, Гек, пока мы еще ничего не
сделали? А теперь у нас все готово. При случае я покупал кастрюльки и
сковородки, а по ночам чинил плот…
– Какой плот, Джим?
– Наш старый плот.
– Да разве его не расшибло вдребезги?
– Нет, не расшибло. Его здорово потрепало, это верно, – один
конец совсем оторвался. А все-таки беда не так велика, только наши вещи почти
все потонули. Если бы нам не пришлось нырять так глубоко и плыть так долго под
водой, да еще ночь не была бы такая темная, мы бы увидели плот; мы с тобой
перепугались, да и голову потеряли, как говорится. Ну да это ничего, теперь он
опять стал как новый, и вещей у нас много новых, вместо тех, которые потонули.
– А откуда же у тебя взялся плот, Джим? Ты его поймал, что
ли?
– Как же я его поймаю тут, в лесу? Нет, негры его нашли – он
тут недалеко зацепился за корягу в излучине, – и они его спрятали в речке под
ивами, а потом подняли такой крик из-за того, кому он достанется, что и до меня
скоро дошло, и я все это сразу прекратил – сказал им, что плот никому из них не
достанется, потому что он наш с тобой. Спрашиваю: неужто они хотят захватить
имущество у белого джентльмена, чтоб им за это влетело? Потом дал им по десять
центов на брата, и они были довольны-предовольны: думают, почаще бы плоты
приплывали, чтобы им разбогатеть. Они все ко мне очень добры, и если мне что
нужно, то два раза просить не приходится, сынок. Этот Джек – хороший негр,
совсем не глупый.
– Да, не дурак. Он ведь мне не говорил, что ты здесь; просто
позвал сюда, будто хочет мне показать водяных змей. Если что-нибудь случится,
так он ни в чем не замешан: может сказать, что он нас вместе не видал, и это
будет правда.
Мне не хочется много рассказывать про следующий день.
Постараюсь покороче. Я проснулся на рассвете и хотел было перевернуться на
другой бок и опять уснуть, как вдруг обратил внимание, что в доме очень тихо –
никого не видно и не слышно. Этого никогда еще не бывало. Потом я заметил, что
и Бак уже встал и ушел. Ну, я тоже встал, а сам не знаю, что и думать; иду вниз
– никого нет, и везде тихо, как в мышиной норке. То же самое и на дворе. Думаю
себе: что бы это могло значить? Около дров встречаю своего Джека и спрашиваю:
– Что такое случилось?
Он говорит:
– А вы разве не знаете, мистер Джордж?
– Нет, – говорю, – не знаю.
– Мисс София сбежала! Ей-богу, не вру. Сбежала среди ночи, и
никто хорошенько не знает когда; сбежала, чтобы обвенчаться, знаете, с молодым
Гарни Шепердсоном, – по крайней мере, все так думают. Родные-то узнали об этом
всего полчаса назад, может, немножко больше, и, надо сказать, времени терять не
стали. Сейчас же за ружья, да и на лошадей, – мы и оглянуться не успели.
Женщины кинулись поднимать родню, а старый хозяин с сыновьями поскакали к реке,
чтобы перехватить по дороге молодого человека и убить его, а то как бы он не
переправился за реку с мисс Софией. Думаю, что передряга будет большая.
– Бак ушел и не стал меня будить.
– Ну еще бы! Они не хотели впутывать вас в это дело. Мистер
Бак зарядил ружье и говорит: хоть треснет, да застрелит кого-нибудь из
Шепердсонов! Ну, я думаю, их там много будет, – уж одного-то наверняка
застрелит, если подвернется случай.
Я побежал к реке, не медля ни минуты. Скоро я услышал
издалека ружейные выстрелы. Как только я завидел лавчонку у пароходной пристани
и штабель дров, я стал пробираться под деревьями и кустами, пока не нашел
удобное место, а там залез на развилину виргинского тополя, куда не долетали
пули, и стал смотреть. Перед тополем, совсем близко, был другой штабель дров, в
четыре фута высотой, и я хотел сначала спрятаться за ним, но, пожалуй, лучше
сделал, что не спрятался.
На открытом месте перед лавкой, с криком и руганью,
гарцевали четверо или пятеро верховых, стараясь попасть в двух молодых
Грэпджерфордов, сидевших за поленницей, рядом с пароходной пристанью, но им это
не удавалось. Каждый раз, как кто-нибудь из верховых выезжал из-за штабеля дров
к реке, в кого стреляли. Мальчики сидели за дровами спиной к спине, так что им
видно было в обе стороны.
