Эта бочка весила больше остальных. Как потом оказалось, в нее для тяжести положили кирпичи, аккуратно разделенные на половинки. Эйнджел с Морфи с трудом смогли ее вытянуть.
— Это она, — сказал я Морфи. — Мы все-таки нашли ее.
Потом я нырнул и, пока бочку вытаскивали, направлял ее, и следил, чтобы она не зацепилась за камни или корни. С этой бочкой мы обходились аккуратнее, чем с другими, словно девушка внутри спала и нам не хотелось нарушить ее сон, словно она попала туда только что, а не провела столько долгих дней в своей тесной могиле, что от нее почти ничего не осталось. Уже на берегу Эйнджел взял ломик и попытался приподнять крышку, но она даже не шевельнулась.
— Она запаяна, — после более тщательного осмотра заключил он и поскреб ломом по корпусу цистерны. — Бочку чем-то еще и обработали, — добавил Эйнджел, присмотревшись к оставшейся царапине. — Поэтому-то она и сохранилась лучше других.
И в самом деле ржавчина едва тронула бочку, а трилистник клейма хорошо сохранился, словно краску нанесли несколько дней назад. Я задумался. Конечно, мы могли бы использовать пилу, но, если мое предположение верно и девушка действительно внутри цистерны, мне не хотелось бы повредить ее останки. Можно также обратиться за помощью к полиции или федералам. Хотя такой вариант мне самому не нравился, я предложил его для порядка, однако против высказался даже Морфи. Сначала мне подумалось, что его смущает вероятность конфуза, если в бочке не окажется ничего существенного, но по глазам его я понял, что дело совсем в другом. Он хотел, чтобы мы двинулись в своем расследовании как можно дальше.
В итоге мы тщательно простучали корпус бочки и по звуку определили место, где можно пилить с наименьшим риском повредить содержимое. Морфи осторожно сделал пометку у запаянного конца и мы, работая поочередно пилой и ломиком, сначала пропилили полукруг, а потом отогнули эту часть ломиком и посветили внутрь.
От тела остались кости и обрывки ткани, а плоть полностью уничтожило тление. Тело запихнули в цистерну головой вперед, и, чтобы оно там уместилось, были сломаны ноги. Я посветил в глубину бочки и заметил зубы и пряди волос. Мы молча стояли над ней, а рядом негромко плескалась вода, и разнообразие звуков вокруг говорило о том, что болото продолжает жить своей привычной жизнью.
* * *
В тот вечер я вернулся в гостиницу поздно. Мы с Морфи остались дожидаться полицию и рейнджеров, а Эйнджел с Луисом, с его согласия, уехали. Я остался, чтобы дать показания и поддержать версию Морфи обо всем, что произошло. По совету Морфи полицейские связались с отделением ФБР. Их я ждать не стал, так как рассудил, что Вулрич, если захочет со мной побеседовать, знает, где меня найти.
В комнате Рейчел горел свет, и я постучал. Она открыла мне в короткой розовой ночной сорочке.
— Эйнджел мне обо всем рассказал, — говорила она, раскрывая пошире дверь. — Бедняжка, — она прижалась ко мне, потом включила в ванной воду, Я долго стоял под душем, упираясь руками в кафельную стену, а вода все бежала и бежала по моей голове и спине.
Наконец, я вытерся и вошел в комнату с полотенцем вокруг талии. Рейчел сидела на постели, листая свои бумаги.
— Какая скромность, — улыбнулась она, приподнимая бровь.
Я сел на кровать, и она обняла меня сзади. Я спиной чувствовал прикосновение ее щеки и тепло дыхания.
— Как ты? — спросил я.
— Думаю, все нормально.
Она теснее прижалась ко мне, потом развернула меня к себе лицом и некоторое время сидела передо мной, подвернув под себя ноги, и, закусив губу, смотрела на меня нежно и испытующе. Затем прошлась рукой по моим волосам немного неуверенно, словно стесняясь своей ласки.
— А я думал психология помогает тебе во всем разобраться, — заметил я.
— Как и другие, я, случается, испытываю растерянность, но, в отличие от многих, могу дать научные названия своим переживаниям, — она вздохнула. — Послушай... то, что произошло между нами вчера... я не хочу на тебя давить. Я знаю, как тебе все это сложно и трудно... из-за Сьюзен и...
Я тронул ее щеку и осторожно погладил пальцем губы. Потом поцеловал ее, и она ответила мне. Я почувствовал, что хочу обнимать и любить ее, хочу забыть о смерти, которая ходит где-то поблизости, хочу быть счастлив рядом с ней, в ее объятиях.
— Спасибо, — прошептал я, покрывая ее поцелуями, — но я знаю, что делаю.
— Хорошо, что хоть один из нас это знает, — кажется, я уже не слышал этих слов, когда, увлекаемая мной, она медленно опустилась на постель...
На следующее утро останки девушки лежали на металлическом столе в той же позе зародыша, в какой пролежали в ограниченном пространстве бочки, словно так бедняжка хотела защититься от всех и вся. По указанию ФБР ее доставили в Новый Орлеан, где останки были взвешены, измерены, сфотографированы в рентгеновских лучах, дактилоскопированы. Тщательно осмотрели и мешок, в котором перевозились останки, на случай, если какие-либо фрагменты отделились при транспортировке.
Белый кафель, жесткий металлический блеск столов и инструментов и яркий режущий свет вызывали протест своей немилосердной резкостью. После мук, которые пришлось перенести несчастной, ее пребывание в этой стерильной комнате, где ее внимательно разглядывали мужчины, выглядело как последняя, оскорбительная жесткость. Мне хотелось укрыть ее от людских взоров, спрятать во тьме могилы, где под сенью деревьев она обрела бы покой, который больше никто не нарушит.
Но в то же время разумом я понимал, что необходимо выяснить, кто она. И, может быть, это поможет найти путь к тому, кто сотворил с ней такое. Вот почему мы стояли и безмолвно наблюдали, как медэксперт вместе с ассистентами занимаются своим делом.
Судя по характерным особенностям таза и черепа, перед нами действительно находились останки женщины. На основании ряда данных медэксперт заключил, что ее возраст двадцать один-двадцать два года. На лобной кости, у основания челюсти и левой скуловой кости остались следы от ножа убийцы, срезавшего ее лицо. Что это было за лицо? Кем была несчастная? — на эти вопросы могла ответить только генетическая экспертиза.
По окончании предварительного обследования, завернутые в пленку останки увезли из зала, а Вулрич, Морфи и я, обменявшись несколькими словами, разошлись по своим делам. Но, откровенно говоря, я плохо помню, что делал потом: у меня перед глазами стояла эта девушка. Я не мог думать ни о чем другом и мне постоянно слышался плеск воды.
Вулрич решил, что, если анализ на ДНК и сличение описания зубов не дадут положительного результата, возможно, поможет лицевая реконструкция с использованием лазера для воспроизведения контуров черепа, и тогда полученную копию можно будет сравнивать с известными черепами, имеющими аналогичные размеры. Он собирался предварительно договориться насчет этой процедуры в центре ФБР в Куантико.
Но лицевая реконструкция не понадобилась. Менее чем через два часа личность молодой женщины, убитой на болотах, была установлена. Хотя она пролежала в темных глубинах почти полгода, заявление о ее исчезновении поступило только три месяца назад. Это была Лютис Фонтено — сводная сестра Лайонела.
