Мэри Мейсон лежала на траве, глядя в небо распахнутыми глазами. Она видела, как горбун что-то кинул ей в машину — что-то вроде шашки с медленно горящим шнуром. Да-да, это и была шашка. Женщину охватила такая немощь, что она не могла даже приложить ладонь к ране и приостановить кровотечение, не то что отползти от машины.
Она слабела, угасала.
Умирала.
Что-то дотронулось до ее ноги; Мэри сумела чуть повернуть голову. К ней, оставляя за собой кровавый след, медленно, с мучительными усилиями подползал бородач. Он был уже почти рядом, окровавленными ногтями терзая траву. Вот он дотянулся до Мэри и, схватив ее руку, переместил к ране на боку. Мэри судорожно втянула воздух от боли, но он заставил ее держать, не опускать ладонь.
Затем, схватив за ворот, он потащил Мэри в сторону. При этом она вскрикнула, но не убрала руки с пореза. Бородач тянул, пока окончательно не выбился из сил. Он лежал теперь под старым деревом у нее во дворе, положив руку так, чтобы она плотнее прижимала ладонь Мэри к ране; сама Мэри лежала головой у него на ногах. Когда через минуту рвануло, ствол дерева прикрыл их обоих от града осколков. Сперва лопнули стекла машины, затем брызнули окна в доме. Вместе с осколками примчалась жаркая волна воздуха, обдала лужайку и ступни Мэри.
— Держись, — прохрипел Медведь. — Ты, главное, продержись, скоро подъедут.
Роджер Бауэн сидел в углу бара Томми Кондона на чарльстонской Черч-стрит, куда заглянул освежиться пивком: день выдался хлопотный. На столике перед ним лежал сотовый. Бауэн ждал звонка с подтверждением, что проповедник в безопасности и держит путь на север, в Канаду. Так вышло, что, когда Бауэн смотрел на часы, мимо, дурашливо перепихиваясь, проходила пара оболтусов, ближний из которых от толчка товарища нечаянно смахнул мобильник на пол. Бауэн в гневе вскочил, а молодой растяпа, извинившись, неловко поднял трубку с пола и положил обратно на столик.
— Коз-злина, — процедил Бауэн.
— Но-но, — пусть и виновато, но взбрыкнул парень. — Я ж извинился.
Оболтусы ушли, покачивая головами: дескать, бывает же. Бауэн строгим взором проследил, как они садятся в машину и отъезжают.
Через пару минут мобильник на столике зазвонил.
Прежде чем нажать зеленую кнопку, Бауэн мог бы обратить внимание, что трубка чуть-чуть потяжелела и на ней появилась выщербина.
Но он не обратил внимания и, поднеся сотовый к уху, нажал кнопку, отчего ему направленным взрывом разворотило череп.
Сайрус стоял перед домом, озадаченно теребя карту. Артист из него был аховый, да оно ему вроде и ни к чему. Внутри дома не наблюдалось движения. Он приблизился к сетчатой двери и осторожно заглянул в прихожую. Дверь была хорошо смазана, поэтому отворилась бесшумно. Он медленно зашел, поочередно оглядывая комнаты, чтобы ничего (и уж тем более никого) не упустить из виду. Остерегаясь собаки, добрался до кухни.
Там стоял здоровенный негр, пил из пакета соевое молоко. На негре была майка с надписью «Клан-киллер». Он с удивлением поглядел на Сайруса. Его рука уже тянулась к лежащему на столе пистолету, но Сайрус успел выстрелить, отчего пакет лопнул, брызги молока смешались с кровью, а детина рухнул на спину, сломав при этом стул. Сайрус подошел и постоял, глядя, как глаза у упавшего постепенно стекленеют, заполняются пустотой.
Где-то за домом раздалось тявканье. Пес, похоже, был совсем еще несмышленыш, и единственное, чего стоило опасаться, это что он залает в доме, насторожив хозяйку. Сайрус глянул в кухонное окно: во дворе прогуливалась женщина, а рядом суетилась собака. Он подобрался к задней двери и выскользнул, как только убедился, что женщина скрылась из виду. Тогда, огибая дом сбоку и держась у стенки, горбун высмотрел ее снова. Она по высокой траве отдалилась от дома, собирая полевые цветы. Сайрус разглядел ее увеличенный живот, отчего желание несколько ослабло. Прежде чем ставить точку, ему нравилось поиграть, позабавиться, а вот с беременной такого еще не было, и что-то подсказывало, что ему это не понравится. Впрочем, на то и жизнь, чтобы открывать для себя новые ощущения. Женщина выпрямилась и положила ладонь на поясницу, а Сайрус отступил в тень. Она была хорошенькая, рыжие волосы эффектно подчеркивали бледность кожи. Сайрус глубоко вздохнул, унимая преждевременное вожделение. Когда он поглядел снова, женщина не спеша удалялась в зарослях травы туда, где по-вечернему мерцала вода; впереди весело мчался пес. Может, лучше дождаться, когда она вернется в дом? Хотя, чего доброго, кто-нибудь свернет на эту дорогу и увидит его машину, и тогда он окажется в западне. Нет, лучше сделать дело здесь, среди деревьев, в длиной траве, да и тростник прикроет, когда он эту женщину возьмет.
Сайрус вынул нож и, держа его у бедра, двинулся за своей добычей.
«Сессна» заложила вираж и начала медленно снижаться к озеру Амбажехус. Вот она коснулась воды, затормозила и, чуть креня крылья, приблизилась к старому причалу. За рулем «сессны» сидел некто Джерри Зелог, не запросивший за свои пилотские услуги ничего, кроме стоимости потраченного топлива. Что и правильно, ведь Зелог был верующий, а верующие делают то, о чем их просят, ничего не требуя взамен. В прошлом Зелог перевозил и оружие, и взрывчатку, а однажды и тело одной не в меру любопытной журналистки, которая нашла себе покой на дне залива. Разведывательный полет над озером Зелог совершил два дня назад самолетом авиакомпании «Катадин», со штаб-квартирой в Теннесси. Заодно он удостоверился, что пилотов «Катадина» в день его прилета на их причал поблизости не будет.
«Сессна» остановилась, а среди прибрежных деревьев показался человек в синем комбинезоне — Фаррен, ответственный за операцию на этом конце. Зелог вылез из тесной пилотской кабины и, спрыгнув на причал, зашагал навстречу.
— Ну вот, — сказал он, снимая летные очки. — Точно по расписанию.
Зелог остановился.
Фаррен почему-то не был похож на Фаррена: тот, по описанию, белый, а этот черный. К тому же в руке у него пистолет.
— Ну да, молодчина, — кивнул, приближаясь, тот, который за Фаррена. — Ждать не заставил — ни меня, ни чертей в аду.
Сайрус не сразу, но понял, отчего женщина так странно себя ведет, словно замкнута в каком-то своем мире; иначе она безусловно услышала бы выстрел. Приостановившись у ручья, она открыла сумочку у себя на поясе, вынула CD-плеер и перебрала на нем треки. Найдя нужный, она вернула устройство на место и продолжила путь, огибая деревья. Пес все так же бежал впереди; раз или два он остановился и обернулся в сторону Сайруса, но тот шагал медленно, и щенок не заметил его среди колышущейся травы. Ступни Сайруса и штанины джинсов набрали влаги. В этом было определенное неудобство, но стоило вспомнить затхлый запах камеры, и он решил, что промокшие ноги — не такая уж и беда. Женщина между тем свернула за край рощицы и почти исчезла из виду. А впрочем, вон оно, ее платье, синеет между деревьев и веток. Хорошо, что здесь деревья: они прикроют, а это как раз то, что надо.
