Книга Книга потерянных вещей, страница 7. Автор книги Джон Коннолли

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Книга потерянных вещей»

Cтраница 7

— Но некоторые истории не предназначены для того, чтобы их понимал каждый, — продолжал отец. — Они предназначены для очень немногих, поэтому их смысл тщательно зашифрован. Для этого используют слова или числа, а иногда и то и другое, но цель остается неизменной. Она заключается в том, чтобы никто посторонний не смог ничего понять. Если не знаешь шифра, история выглядит полной бессмыслицей. Так немцы, отправляя сообщения, используют шифры. И мы тоже. Есть очень сложные шифры, а есть совсем простые, и часто именно они оказываются самыми сложными. Я пытаюсь разгадать скрытый смысл историй, написанных теми, кто не хотел, чтобы я их понял.

Отец повернулся к Дэвиду и положил руку ему на плечо.

— Я доверился тебе, — сказал он. — Ты никогда и никому не должен рассказывать, чем я занимаюсь. — Он приложил палец к губам. — Совершенно секретно, старина.

— Совершенно секретно, — повторил его жест Дэвид.

И они поехали дальше.


В новом доме спальня Дэвида оказалась на самой верхотуре, в маленькой комнате с низким потолком. Роза выбрала ее для него, потому что там было полно книг и книжных полок. Книги Дэвида заняли место рядом с другими, старыми и непонятными. Он старался наилучшим образом расставить свои книги и в конце концов расположил их по цветам и размерам, потому что так они лучше смотрелись. В результате они перемешались с теми, что были здесь раньше, так что том сказок втиснулся между историей коммунизма и исследованием последних сражений Первой мировой войны. Дэвид попробовал немного почитать про коммунизм, так как не вполне понимал, что это такое (кроме того, что его отец считал коммунизм чем-то очень плохим). Он осилил страницы три и потерял интерес: чуть не уснул от этих разговоров о «праве собственности рабочих на средства производства» и «хищничестве капиталистов». История Первой мировой войны была немного лучше, хотя бы из-за множества рисунков со старыми танками, вырезанных из иллюстрированных журналов и вложенных между страницами. Еще там были скучный учебник французской лексики и книга о Римской империи с очень интересными картинками — художник с явным удовольствием изображал, какие ужасы римляне творили с другими народами, а те отвечали им тем же.

Книга греческих мифов, принадлежавшая Дэвиду, оказалась точно того же размера и цвета, что стоящие рядом сборники стихотворений, поэтому он то и дело вытягивал вместо мифов стихи. Некоторые стихотворения оказались не так уж плохи. Одно было о каком-то человеке вроде рыцаря (правда, в стихотворении он назывался Чайльдом [2] ), о его поисках темной башни и о том, какие тайны башня скрывает. Хотя Дэвиду показалось, что стихотворение неправильно кончается. Рыцарь добрался до башни — и это все? Дэвиду хотелось узнать, что там, в той башне, и что будет с рыцарем, до нее добравшимся, но поэт явно не считал это важным. Тогда Дэвид задумался о людях, которые пишут стихи. Ему казалось, что стихотворение становится по-настоящему интересным, только когда рыцарь доходит до башни, но как раз на этом месте поэт решил отвлечься и написать что-то еще. Возможно, он собирался продолжить позже, а потом забыл или не смог придумать достаточно впечатляющее чудовище. Дэвид представил себе поэта, окруженного клочками бумаги с кучей зачеркнутых и перечеркнутых существ.


Книга потерянных вещей

Дэвид пытался придать форму твари в сердцевине стихотворения, но не сумел. Это оказалось труднее, чем он думал, потому что ничего не подходило. Дэвид мысленно видел лишь некое расплывчатое существо, скорчившееся в заросших паутиной уголках его воображения, где в темноте извивалось и ползало все то, чего он боялся.

Дэвид осознал изменения в комнате, как только начал заполнять пустые места на полках: рядом с трудами из прошлого новые книги выглядели и звучали как-то смущенно. Судя по виду, они были напуганы и говорили с Дэвидом блеклыми и скучными голосами. У старых книг были кожаные переплеты, некоторые из них хранили позабытые знания или те, что были признаны ошибочными, когда наука обнаружила новые истины. Книги, хранящие эти старые знания, так и не смирились с умалением своей значимости. Получалось, что они хуже сказок, потому что сказкам, в каком-то смысле, полагается быть выдуманными и неправдивыми, а эти книги предназначались для более серьезных дел. Мужчины и женщины усердно трудились над ними, излагая на бумаге итог всех своих знаний и предположений о нашем мире. То, что они заблуждались и их предположения по большей части оказались опровергнуты, было для книг поистине невыносимо.

Огромная книга, на основании тщательного изучения Библии утверждавшая, будто конец света наступит в 1783 году, просто обезумела: она отказывалась верить, что на дворе давно не 1782 год. Ведь иначе пришлось бы признать ее содержание ошибочным, а существование — бесцельным, не более чем курьезом. Тоненькая работа о марсианских цивилизациях — ее написал человек, с помощью большого телескопа разглядевший каналы там, где их никогда не было, — без устали трещала о том, что марсиане укрылись в недрах планеты и тайно сооружают там огромные машины. Она занимала место среди книг о языке жестов для глухих, которые, к счастью, ничего из этой болтовни не слышали.

Но Дэвид обнаружил здесь и книги, подобные его собственным. Это были толстые иллюстрированные тома с волшебными историями и народными сказками, чьи краски не потускнели. Именно этим томам он уделил внимание в первые дни своего пребывания в новом доме. Он лежал на кушетке у окна и время от времени поглядывал в сторону леса, как будто ожидал, что сказочные волки, ведьмы и великаны вдруг материализуются — ведь иллюстрации к этим сказкам удивительным образом напоминали лес, окружавший дом. Впечатление усиливалось самим видом книги: часть историй вписали в нее от руки, а картинки тщательно нарисовал какой-то очень талантливый художник. Дэвид не нашел имени автора добавленных от руки сказок, а другие истории были ему незнакомы, хотя и созвучны тем, что он знал почти наизусть.

В одной истории принцесса, околдованная чарами колдуна, танцевала ночи напролет и спала все дни, но в конце не избавлялась от заклятия с помощью принца или умного слуги — нет, она просто умерла, чтобы вернуться в виде призрака и замучить колдуна так, что он кинулся в пылающую бездну и сгорел дотла. За маленькой девочкой, гулявшей по лесу, погнался волк, она побежала от него и встретила лесника с топором. И в этой истории лесник не просто убил волка и возвратил девочку семье, о нет. Он отрубил волку голову, а девочку уволок в свою хижину в самой темной чаще, где она оставалась, пока не стала достаточно взрослой для замужества. Тогда ее и лесника обвенчал филин, хотя девочка плакала и звала родителей все те годы, пока оставалась пленницей. И она родила леснику детей, и он воспитал их, чтобы они охотились на волков и выискивали людей, сбившихся с пути. Им было велено убивать мужчин, забирать все ценное из их карманов, а женщин приводить к отцу.

Дэвид читал эти истории день и ночь, закутавшись в одеяла, потому что в доме у Розы всегда было холодно. Ветер задувал сквозь щели в оконных рамах и рассохшиеся двери, шелестя страницами книг, как будто отчаянно искал там некие сведения, необходимые для его целей. Длинные стебли плюща, покрывавшие дом спереди и сзади, за десятилетия пробились сквозь стены, так что усики вились под потолком в углах комнаты Дэвида или скручивались под подоконником. Поначалу Дэвид пытался обрезать их ножницами, но через считаные дни плющ возвращался, еще длиннее и толще прежнего, и цепко впивался в дерево и штукатурку. Насекомые тоже проникали сквозь щели, так что граница между природой и домом становилась все более размытой и неясной. Дэвид находил жуков, собиравшихся в чулане, и уховерток, исследующих ящик с носками. По ночам он слышал скребущихся за деревянной обшивкой мышей. Как будто природа заявляла претензии на комнату Дэвида, как на свою собственность.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация