– В лучшую сторону? – он не сдержался и ухмыльнулся.
– Трудно сказать. Колбаса появилась повсеместно. Отечественных машин в крупных городах стало меньше. Сервис пробивает дорогу. По Арбату разве что теперь гулять противно – как на вокзале. Или на рынке. Погиб революционный Арбат.
– И все?
– Практически.
– А идейно?
– То есть?
– Какая идея у страны? У тебя, у детей? У тебя дети есть?
– Есть. Трое.
– Они чего хотят?
Евгений задумался, но было видно – не из-за незнания ответа на данный вопрос, а, скорее, для приличия.
– Денег, – наконец проговорил он.
– Твою мать… Я так и думал. После простой колбасы захотелось колбасы получше, обычная машина не нравится – подавай «Мерседес». И все, точка. Впрочем, быть может, после «Мерседеса» – «Астон Мартин»… Но вот дальше уже ничего, пустота. Вот теперь и спорь с вашим новым дедушкой.
– С кем?
– С вашим бывшим будущим президентом.
– А почему дедушкой?
– Этот уйдет из Кремля дедушкой. Такие власть не отдают. Да и традиции нельзя нарушать. Это он, кажется, сказал, что развал Союза…
– …Величайшая геополитическая катастрофа.
– Что-то в этом роде. Не согласен?
– Нет. В той форме, как н произошел, – это не катастрофа.
Ему показалось, что во взгляде Евгения промелькнуло нечто, на мгновение кардинально изменившее не просто выражение его лица, но даже внешность в целом. Списав это странное видение на виски, Олег продолжал:
– Не согласен, значит? Это поправимо. Согласишься. Дети подрастут, новое поколение начнет рулить – согласишься.
– Вы хотели о чем-то рассказать…
– Конечно. У меня столько всяких историй, не на один роман с продолжением хватит.
– Рассказать тебе я хотел вот что, – Олег уставился на только что принесенного аппетитного лосося. – Может, мне тоже его заказать? Давно не пробовал.
Он вдруг осекся. Почему-то окончательно разонравился ему юный собеседник. Было в его поведении что-то подозрительное, настораживающее. И раз уж он почувствовал это в таком состоянии, с переходом к стадии откровенности следовало повременить. Поэтому решил для начала разговорить парня, насколько это возможно.
– Ты книжки, случайно, не пишешь?
– Нет, – покачал головой Евгений. – Но… но у меня друг пишет…
– Да ладно! Как удачно. О чем?
– Ну, о треккинге, о выживании в экстремальных условиях. Вышло несколько книжек.
– Это все чепуха. Все, что у него вышло – полная чепуха.
– Вы же не читали.
– Нет. И что? Сейчас писать о треккинге? Жизнь наша такие сюжетцы порой подкидывает, что эти самые советы как не подохнуть в тайге – лишь школьные сочинения на свободную тему. Лосось-то ничего?
– Супер. Не обманули.
– Конечно. Они не обманывают. Этим промышляют, в основном, наши бывшие граждане. Тем и живут.
– Все так ужасно?
– Абсолютно. Месть народов бывшего СССР всему остальному миру за развал страны.
«Все же странный парнишка, – подумал он, в который раз приглядываясь к собеседнику. – Или я мнительный стал. Посмотрим его реакцию, а там уже… По обстановке».
– Итак: у меня есть для вашего друга, Евгений, неплохой сюжет. По-моему, сногсшибательная информация. Но беда в том, что у нас, то есть у вас в России, сейчас сенсацией никого не удивишь. Пресса перестала сотрясать общественное мнение. Можно писать о чем угодно, приводить какие угодно документы и факты. Время, когда печать была коллективным организатором, кануло в лету. Но как рассказать людям правду? Только через литературу. Вот ведь поверили Дэну Брауну, да так, что Ватикану пришлось специальные циркуляры рассылать по упомянутым в «Коде да Винчи» церквям, чтоб их служители вели разъяснительную работу с товарищами, путешествующими по местам действия романа.
– Да, я даже видел в церкви Сен-Сюльпис в Париже объявление о ложности некоторых выводов нашего товарища.
– Нашего товарища?
– А?
– Женя, ты сказал: «нашего товарища». Про Дэна Брауна?
– Да я просто… Вышло так. Мы его дома с супругой всего прочли, да не по одному разу. Он для нас родной. Товарищ, в общем. А в чем дело?
– Ни в чем, ни в чем… – Он громко рассмеялся.
Несколько посетителей ресторана, люди пенсионного возраста, с любопытством покосились на них.
– Все нормально?
– Ага. Женя, у меня есть дома один манускрипт. Хочешь, дам почитать? Единственный экземпляр. Только не забудь в гостинице спрятать в сейф, а когда полетишь в Москву, ни в коем случае не сдавай в багаж.
– Спасибо, но я бы хотел получить разъяснения. А то странно как-то…
– Да ничего странного. – Олег усмехнулся, допил виски. – Скажем так: у меня тоже есть друг, и он в некотором роде писатель. Вот, попросил пристроить одну свою работу. А тут ты подвернулся со своим другом-писателем. Большая удача. Судьба.
– Какая судьба?
– Друг этот… он ведь майор госбезопасности в отставке… Есть одна история… А держать в себе я больше это не могу. Он… больше не может. Потому как прошлое бессовестно переписывают! Погоди, я еще попрошу виски. Будешь?
– Нет, мне хватит.
Олег заметно расстроился.
– Ладно, давайте, поддержку компанию, – сдался собеседник.
Лишь только принесли очередную порцию виски со льдом, Олег, уже без стеснения, в один присест осушил свой стакан.
– На чем я остановился? – решил уточнить он.
– Говорили о переписывании истории.
– Да, историю переписывают. Особенно бессовестно – в годовщины разных событий, в которых и мой друг принимал участие… Внимайте! Предположим, в 1991 году он входил в состав специально созданной оперативной группы, задачей которой было физическое устранение Михаила Сергеевича Горбачева.
– Что? Как это? – Евгений закашлялся.
Как-то очень не к месту прозвучало столь сильное откровение в этом канадском раю.
– Косточка попалась? – заботливо поинтересовался Олег. – Ты осторожней. А то с одним моим знакомым приключилась жуткая история. Мы вот так же, примерно, говорили, никому не мешали, ни людям, ни богам, а он взял, подавился, да и помер.
– Как это?
– Что именно?
– Ну, друг ваш, знакомый. Прямо умер?
– Да, к сожалению. К счастью, другом он мне не был.
– Ужас… А почему вы так разоткровенничались?
– Нравишься ты мне. К тому же я выпил. Когда прочтешь то, что я тебе дам… В общем, все чистая правда. Только не оставляй пакет на виду, помни мое предупреждение. Ну, так… Ведь задание это было бы выполнено, если б кое у кого хватило смелости дойти до конца.
