* * *
Фургоны въехали во двор замка. Олег вернулся в гостиную, вооруженный карабином с оптическим прицелом. При виде оружия госпожа Мишо вскрикнула, Мария побледнела еще сильней.
– Если это жандармы, лучше пустить их в дом, – проговорила Корин Мишо. – Сопротивление – дерьмовая идея.
– Конечно, милая, – прокомментировал Олег. – Если это жандармерия, я так и сделаю. А ты пока уйди в дальние комнаты и нашу гостью с собой забери, хорошо?
Корин не подумала подчиниться. В дверь постучали еще настойчивее.
– Итак, товарищ Семенов, что будем делать? – усмехнулся Олег. – Пришли в мой дом. Может, смоешься, пока не поздно?
– Олег, ты че, дурачок? – Пашка покрутил пальцем у виска.
– Ясно. Паша, а помнишь это: типа нас будет двое и вдобавок две дамы, а скажут, скажут, что нас было четверо?!
– Помню, брат! Но отступить…
– Это невозможно. Эх, было бы нас трое…
Мария и Корин с недоумением разглядывали своих возлюбленных, пытаясь догадаться, о чем говорят и почему смеются эти ненормальные, если за дверью полиция. А визит полиции, как известно, почти никогда не предвещает ничего хорошего. Тем более, если полиция прибывает на место действия в трех больших фургонах.
Стук в дверь усилился. Потом их очень сурово попросили по-французски не делать глупостей и прекратить сопротивление. Будто бы они сопротивлялись…
– Эх, Паша, знал бы господин Д’Артаньян, покидавший этот дом в середине семнадцатого века, что какие-то полицейские будут так бесцеремонно ломиться в его жилище… – задумчиво произнес Олег.
– Верно. Но все же, что будем предпринимать?
Олег проверил магазин карабина и дослал патрон в патронник.
– Зачем? – поинтересовался Пашка.
– А вдруг бандиты? Откуда я знаю, что это полиция? А может это наш кадровик бьется в дверь? Николай Николаевич!
– Брат, ты напился, – покачал головой Пашка.
– Господа, – раздался из-за двери спокойный уверенный голос, говорящий по-русски, – есть необходимость с вами побеседовать. Это совместная операция российских и французских правоохранительных органов. Рекомендую не оказывать сопротивления.
Олег и Пашка переглянулись.
– Слыхал? – прошептал Пашка.
– Ага. Но этого не может быть. Провокация. Нет оснований: я повода не давал. Может, по твою душу?
И Олег еще крепче сжал в руке карабин.
– Олеж, брось ты свою винтовку. Вдруг там спецназ? Увидят оружие – «замочат» без предупреждения.
Отложив в сторону карабин, Олег направился к двери, отодвинул щеколду и повернул ключ, после чего предусмотрительно отскочил в сторону. Дверь с грохотом распахнулась, и за считанные секунды гостиную наводнили вооруженные люди. На них не было опознавательных знаков, которые свидетельствовали бы о принадлежности непрошенных гостей к органам власти. Однако их действия отличались слаженностью и четкостью. Скорее всего, эти люди когда-то носили форму и ходили строем.
Попытки положить хозяина и его гостей на пол, лицом вниз, неожиданно пресек некто в бронежилете. При любых других обстоятельствах этого человека можно было бы даже назвать элегантным.
– Говоришь, взорвали Черняева? – тихо проговорил Пашка.
– Кто кого взорвал? – Черняев достал из кармана брюк платок и вытер вспотевший лоб. – Надеюсь, вас только двое бойцов на объекте? Можно уже броник скинуть? А то жарко очень.
Олег сделал шаг к прислоненному к стене карабину и тут же получил мощный удар в локтевой сустав.
– Гляди-ка, – Черняев любовно погладил телескопическую дубинку – Не разучился еще работать с предметом…
– Еще раз меня ударишь – убью, – прошипел Олег, с трудом превозмогая адскую боль.
Черняев расхохотался.
– Храбришься? – издевательски поинтересовался он. – Зафиксируйте мне этих героев, только держите на прицеле, – скомандовал он своим людям. – И баб их тащите в гостиную. Начинаем мероприятие.
Связанных по рукам и ногам, друзей бросили на пол, женщин под прицелом автоматов усадили на диван. Черняев разместился в кресле, а его банда заняла позиции по периметру помещения.
– Гляди, брат, как боится нас этот козел, – прошептал Пашка, с ненавистью глядя на Черняева. – Тут полтора взвода клоунов, не меньше.
Услышав это, Черняев встал с кресла, медленно, вразвалочку подошел к Пашке и с силой ударил ногой в солнечное сплетение.
– Больно? Это тебе для начала, падла. Впрочем, конец уже близок, потому что как раз от тебя никакого толку нет. Я бы тебя сразу порешил, да нужно у твоего дружка кое-что выспросить. А вдруг при виде твоих ужасных физических страданий он смягчится и расколется. Поведает нам, куда, сука, девал сокровища, ему не принадлежащие. А, Олег?
– Господа! – раздался с дивана голос Корин. – По какому праву вы врываетесь в частное жилище и так себя ведете? Здесь скоро будет полиция и вам не поздоровится…
– Мадам! – издевательским тоном, на хорошем французском отвечал Черняев. – Или мадемуазель? На вашем месте я бы молчал. До вас еще дело дойдет. Так что сидите смирно и наслаждайтесь последними минутами вашей никчемной жизни. Тут мужской разговор.
Корин затряслась от страха – настолько спокойно и уверенно пугал ее этот странный русский. Не поверить в реальность самой страшной перспективы было очень нелегко. Мария же, узнав Черняева, побледнела и была на грани потери сознания.
– Ты чего пугаешь девушек? – прошипел Олег. – Если надо говорить со мной, отпусти женщин. Пока они у тебя, хрен я тебе чего расскажу!
Черняев усмехнулся.
– Эдик, – спокойно обратился он к высокому грузноватому парню с лицом деревенского увальня, – возьми теток и отведи в подвал. В этом доме с привидениями хотя бы один подвал должен быть. Сторожи их там, можешь даже немного похулиганить, если приспичит…
Олег и Пашка безуспешно попыпытались освободиться от веревок и наручников.
– Если через час не пришлю за тобой, пристрели их, – завершил инструкции Черняев и повернулся к Олегу и Пашке. – Ну-с, что будем делать, придурки?
– Представляешь, Олежка, – проговорил Пашка негромко, однако достаточно, чтобы его услышали Черняев и его люди, – этот человек тоже когда-то учился в советской школе, потом работал в Конторе, а такое чувство, будто он всю жизнь провел у телека за просмотром дешевых боевиков. Коллега, не понимаю, как получилось, что ты до сих пор жив, если такой тупой?
– Ну-ну, – спокойно среагировал на оскорбление Черняев, – продолжай. Чего это я тупой? Вроде как не я тут связанный валяюсь на полу, а ты.
– Понимаешь ли, контра, тут дело такое, – объяснял Пашка. – Сейчас я на полу, а через минуту, глядишь, ты.
– Это кто контра? – с удивлением спросил Черняев. – Я контра? А кто ты такой? Ты же перебежчик! Гражданин США, блин. А дружок твой, так тот вообще народные деньги похитил. Хочешь, расскажу, откуда у него «бабки»?
