Он с грохотом подвинул к себе стул и буквально рухнул на него.
— Сегодня утром, да… Сначала я отказался. Я сказал, что у меня билет на поезд, что мне нужно уезжать. Но Массон оставалась непоколебимой. Сказала, что отъезд из Парижа может плохо для меня обернуться. «Гораздо хуже, чем наводнение!» — вот так прямо и сказала. Видели бы вы этот свет у нее в глазах… Это что-то ужасное, невероятно жестокое… Потом она напомнила мне, что моя жена и две дочери живут в По… и добавила, что прекрасно знает где…
Сильвен едва мог поверить в этот рассказ — так же как несколько дней назад с трудом мог поверить собственным глазам, увидев свою мать проводящей «эксперименты» в подземной лаборатории…
— Вы хотите сказать, что моя мать вам угрожала? — сказал он.
При этих словах хозяин «Баскского трактира» побагровел. Его руки задрожали еще сильнее. Он словно бы только что осознал, кто перед ним.
— Ну… не то чтобы… — пробормотал он. — Я никогда не требовал многого, вы хорошо это знаете… А мадам Массон была добра ко мне… всегда помогала, если что-то не ладилось… То есть вы понимаете, что для меня невозможно было…
Он замолчал.
— …ее ослушаться? — подсказала Тринитэ, ошеломленная таким состоянием взрослого мужчины.
После недолгого колебания Дарриган опустил глаза и едва слышно подтвердил:
— Да, ее ослушаться…
Воскресенье, 19 мая, 18.37
— Нам стоило бы спрятаться где-нибудь в ресторане, — проворчала Тринитэ.
— Ив на это не согласился бы ни за что. И потом, здесь, в сквере, мы и так рядом.
— М-мм… — недовольно произнесла Тринитэ, которая, чтобы справиться с раздражением, пересчитывала деревья в центральной аллее. — Думаете, этот сквер тоже скоро затопит?
— Весь центр уже под водой, — послышался позади них тихий голос.
Сильвен и Тринитэ обернулись. На земле сидел человек, прислонившись спиной к стволу платана. Лицо его было зеленовато-бледным, волосы и одежда — мокрыми и грязными. Можно было подумать, что недавно он упал в лужу — скорее всего, даже не в одну. В руках он вертел большой кусок ярко-красной резины.
— Вот смотрите, — сказал человек, протягивая в их сторону этот красный гигантский лоскут, но даже не глядя на них. — Это все, что осталось от резиновой лодки…
— Лодки? — переспросил Сильвен. Затем, приблизившись к человеку, опустился на колени и заглянул ему в лицо. Тот пожевал губами, как обычно делают старики перед тем, как в тысячный раз пересказать одну и ту же историю.
— Я живу на улице Арколь, на острове Ситэ, в двух шагах от Нотр-Дам, — заговорил он вполголоса. — Это самый центр Парижа… И вот сегодня в два часа дня началась эвакуация жителей из домов, потому что вода уже достигала вторых этажей…
Лицо рассказчика омрачилось.
— И что потом? — спросил Сильвен.
— Появились первые лодки, — ответил человек.
— Это были пожарные?
Но рассказчик молчал, словно у него перехватило дыхание. Наконец, глубоко вздохнув, продолжал:
— Я тоже сначала так подумал. Когда увидел эти лодки, которые приближались с правого берега…
— А кто это оказался на самом деле? — спросила Тринитэ.
— Откуда я знаю? Какие-то незнакомцы… Такие же люди, как вы и я, без сомнения… Их было около пятисот в этих лодках. Они хохотали! А в следующую секунду они набросились на нас. Один из них подцепил багром старуху и столкнул ее в воду! У меня до сих пор эта картина перед глазами… Она даже не пыталась выплыть, сразу утонула… видно, поняла, что любое сопротивление бесполезно…
Сильвен едва мог поверить в этот рассказ. «Может быть, это бред?..» — подумал он. Но выражение лица этого незнакомого человека делало такую гипотезу маловероятной.
— Они были вооружены? — спросила Тринитэ, пораженная рассказом.
Человек кивнул:
— Металлическими прутьями, крючьями, бейсбольными битами… в общем, всем, что удалось найти на улицах или в квартирах, которые они грабили… Я даже видел, как один из них открыл маленький чемоданчик, полный шприцев, и раздал их своим сообщникам…
— Пираты!.. — в изумлении прошептала Тринитэ, которая едва могла представить себе это водное побоище на острове Ситэ.
— А как вам удалось спастись? — спросил Сильвен.
Губы человека искривились в безрадостной улыбке.
— Я позволил столкнуть себя в воду, задержал дыхание и нырнул. Потом мне удалось доплыть до Нотр-Дам. По реке плавало много разных обломков — вот там я и нашел этот кусок резины… Оттуда я перебрался на левый берег, еще не так сильно затопленный. Потом следом за всеми остальными направился на юг… и вот я здесь.
В очередной раз прерывисто вздохнув, человек закрыл лицо руками.
Только сейчас Сильвен и Тринитэ осознали, что вокруг них собрались примерно два десятка людей. Глаза их блестели от слез, губы дрожали, лица были искажены — они все, подобно этому человеку, испытывали необходимость выговориться.
— Я с улицы Вьей-дю-Тампль…
— А я — с улицы Монтань…
— У нас в Берси вода поднялась до…
Никто никого особо не слушал, да и говорили все с трудом, прибегая к помощи жестов.
Сильвен потрясенно наблюдал за этими людьми, все потребности которых свелись лишь к одной — выживанию.
— Видите? — обратился к Сильвену и Тринитэ чудом спасшийся с улицы Арколь мужчина, указывая на небо. — А это ведь только первый вечер…
— Вечер?! — Тринитэ вздрогнула, словно очнувшись от забытья.
— «Баскский трактир»! — воскликнул Сильвен.
Воскресенье, 19 мая, 22.05
— Это они, — тихо произнес Сильвен, заметив небольшую группу людей возле ресторана. Он медленно шел по тротуару, стараясь ничем не привлекать к себе внимания.
Каждый шаг, приближающий его к «Баскскому трактиру», позволял узнать еще одного-двух членов ОЛК.
«Министр внутренних дел, профессор Бланкер, доктор Вито, ректор Сорбонны… — мысленно перечислял он, следя за тем, чтобы оставаться в тени домов. — Никогда еще не видел их всех вместе… тем более здесь!»
— Они, как и мы, только что пришли, — прошептала Тринитэ.
Сильвен отрицательно покачал головой, видя, как один из членов ОЛК нервно набросил плащ и, не оборачиваясь, перешел на другую сторону улицы.
— Наоборот: они уже расходятся…
Укрывшись в небольшой нише под входным портиком соседнего здания, в нескольких метрах от ресторана, он тихо прибавил:
— Случилось что-то плохое… Смотри, они как будто спасаются бегством!
— Но чего они испугались? — прошептала Тринитэ.
— Того, чего они боялись всегда, — ответил Сильвен ледяным тоном. — Точнее, кого они боялись всегда. Ее.
