Потом она решила принять душ и сняла майку и трусики, не задумываясь ни о каких окошках и надзоре. В ванной хватало места только для того, чтобы колени не касались противоположной стены, когда она сидела на унитазе, но, несмотря на это, вода, которая полилась на ее тело в центре металлического квадрата без занавесок, показалась ей просто волшебной, температура была оптимальной. Она нашла полотенце и вытерлась. Еще вытираясь, Элиса вышла из ванной и хмуро взглянула на стеклянное окошко: за ним было темно. Ей не нравилось выставлять себя напоказ, но и свои привычки из-за здешних правил она менять не собиралась. Она бросила полотенце… куда-то, черт знает куда (куда же? блин!), и расстегнула молнию чемодана, чтобы достать одежду.
И тогда засмотрелась на украшения стены, служившей изголовьем ее постели: наклейки и открытки, налепленные, чтобы создать более уютную атмосферу в обитой алюминием коробке, куда ее поместили. Она подошла рассмотреть картинку, которая привлекла ее внимание, и вдруг ее охватило это странное ощущение, и Элиса обнаружила глаза в смотровом окошке.
Именно тогда.
Когда она отпрыгивала и закрывалась руками, как оскорбленная девица.
Именно в тот момент у нее в голове впервые мелькнуло предчувствие тьмы.
— Добро пожаловать на Нью-Нельсон, хотя, наверное, это тебе уже говорили.
Она узнала его еще до того, как он вошел. Ей подумалось, что эти зелено-голубые глаза она узнала бы где угодно: посреди Индийского или Тихого океана и даже на Северном полюсе. И то же самое с голосом.
Рик Валенте вошел в комнату и закрыл дверь. На нем была футболка и в тон к ней зеленые бермуды, хотя они и близко не походили на одежду, которую он носил обычно (как будто его переезд на остров застал врасплох и его, подумала она), и держал в руках две кружки с чем-то горячим. Его костлявое лицо растянулось в улыбку.
— Я заказывал номер с двуспальной кроватью, но такового не оказалось. Придется довольствоваться созерцанием тебя в таком виде каждое утро. Кстати, если ты ищешь полотенце, оно здесь, на полу. — Он указал на какую-то точку с другой стороны кровати, но не сделал никакой попытки его поднять. — Прости, что напугал, но ты же видишь, здесь личная жизнь запрещена по закону. Нечто вроде сексуальной коммуны, все живут со всеми. И температура этому способствует: по ночам кондиционеры выключают. — Он поставил кружки на стол и вытащил из набитых карманов пару бумажных стаканчиков и четыре треугольных сандвича, завернутых в целлофан.
Стоя у окна и еще прикрываясь руками, Элиса испытала легкий прилив уныния. Валенте был единственным шипом, вонзившимся в ее счастливое состояние. Конечно, он ни капли не изменился, и его желание унизить ее осталось прежним, к тому же казалось, что он чувствует себя в своей стихии, возможно, оттого, что ему так легко удалось заставить ее покраснеть. Однако она и так знала, что рано или поздно с ним встретится (хотя и не ожидала, что будет при этом голой), и в любом случае у нее была масса других тем для размышлений, чтобы волноваться из-за такой мелочи, как то, что он увидит ее раздетой.
Она вздохнула, опустила руки и спокойным шагом пошла к полотенцу. Валенте с интересом наблюдал за ней. В конце концов он оценивающе кивнул головой.
— Неплохо, но десять баллов я тебе, конечно, не дам. Даже без четырех сотых. Самое большее — семь. Твое тело… как тебе сказать? Слишком роскошное, пышное… Большие буфера, большой зад… На твоем месте, я бы побрил пах.
— Рада тебя видеть, Валенте, — равнодушно откликнулась она, поворачиваясь к нему завернутой в полотенце спиной и роясь в чемодане. — По-моему, у нас в полдесятого собрание.
— Я с удовольствием тебя провожу, но подумал, что тебе будет приятнее позавтракать не в обществе незнакомых людей, поэтому решил разделить с тобой завтрак тет-а-тет. Тебе с сыром и ветчиной или с курицей?
Насчет завтрака он угадал. Она жутко проголодалась, а начинать утро с всеобщего приветствия не хотелось.
— Когда ты приехал? — спросила Элиса, выбрав сандвич с курицей.
— В понедельник. — Валенте показал ей кружки: каждая была наполовину наполнена горячим кофе. — Тебе с сахаром или без?
— Без.
— Как и мне. Я разделяю твою горечь.
Элиса вытащила топ с бретельками и шорты, которые, к счастью, сунула в чемодан для прогулок в Швейцарии в выходные дни.
— Что тут творится? — спросила она. — Ты в курсе?
— Я же сказал: сексуальный эксперимент. Мы подопытные кролики.
— Я серьезно.
— И я тоже. У нас нет личной жизни, и мы обязаны заглядывать друг другу под хвост в железных клетках на острове с тропической температурой в Индийском океане. Как по мне, речь идет о сексе. Впрочем, известно мне не больше, чем тебе. Я думал, что Бланес в Цюрихе, и перелет сюда стал для меня сюрпризом. Потом я еще больше удивился, узнав, что ты тоже приедешь. Теперь я уже привык к сюрпризам — они часть жизни островитянина. — Он поднял кружку. — За наше пари.
— Никакого пари уже нет, — ответила Элиса. Глотнув кофе, она обнаружила, что напиток превосходен. — У нас ничья.
— И не мечтай. Я выиграл. Вчера Бланес сказал мне, что твои идеи о переменных локального времени — глупость, но ты слишком хороша, чтобы тебя не взять, — возразить мне было нечего. А теперь, когда я ближе изучил предмет, должен признать, что он таки прав.
Элиса принялась за сандвич.
— Хватит трепаться. Расскажи, что ты знаешь, — потребовала она.
— Я знаю, что ничего не знаю. Или почти ничего. — Валенте в два приема покончил с едой. — Знаю, что я с самого начала был прав, и тут варится что-то очень серьезное, что бы это ни было… Настолько серьезное, что они не хотят этим ни с кем делиться. Поэтому они выискали таких студентов, как мы, понимаешь, дорогуша? Неизвестные имена, которые не смогут затмить их самих… Что касается всего остального, думаю, что собрание в полдесятого должно заполнить пробелы в наших познаниях. Но я спрошу тебя, как Бог спросил Соломона: «Что именно ты хочешь знать?»
— Ты знаешь, что здесь делают с грязным бельем?
— Это я могу сказать. Мы сами его стираем. На кухне есть стиральная и сушильная машины и гладильная доска. Еще мы обязаны застилать постели и убирать в комнатах, мыть посуду и по очереди готовить еду. И предупреждаю: у девушек есть дополнительная работа по ночам, потому что вы должны заниматься ублажением мужчин. Серьезно: эксперимент Бланеса заключается в том, чтобы проверить, могут ли люди выносить брачную жизнь, не сойдя при этом с ума… Ты что, собираешься надевать лифчик? Ну что ты… Здесь все девчонки ходят с грудью налегке! Мы же на острове, дорогуша.
Не обращая на него внимания, Элиса вошла в ванную и начала одеваться.
— Скажи-ка, — сказала она, застегнув молнию на шортах. — Мне придется все время терпеть твое общество на этом острове?
— С учетом озера тут одиннадцать квадратных километров, не волнуйся. Хватит места, чтобы никогда не пересекаться.
