— Вы слишком много разговариваете, — сказал доктор. —
Monsieur Генри придется выйти. Позже он может опять прийти. Вы не умрете. Не
говорите глупостей.
— Хорошо, — сказала Кэтрин. — Я буду приходить к тебе по
ночам, — сказала она. Ей было очень трудно говорить.
— Пожалуйста, выйдите из палаты, — сказал доктор. — Ей
нельзя разговаривать.
Кэтрин подмигнула мне; лицо у нее стало совсем серое.
— Ничего, я побуду в коридоре, — сказал я.
— Ты не огорчайся, милый, — сказала Кэтрин. — Я ни капельки
не боюсь. Это только скверная шутка.
— Ты моя дорогая, храбрая девочка.
Я ждал в коридоре за дверью. Я ждал долго. Сестра вышла из
палаты и подошла ко мне.
— Madame Генри очень плохо, — сказала она. — Я боюсь за нее.
— Она умерла?
— Нет, но она без сознания.
По-видимому, одно кровотечение следовало за другим.
Невозможно было остановить кровь. Я вошел в палату и оставался возле Кэтрин,
пока она не умерла. Она больше не приходила в себя, и скоро все кончилось.
* * *
В коридоре я обратился к доктору:
— Что-нибудь нужно еще сегодня сделать?
— Нет. Ничего делать не надо. Может быть, проводить вас в
отель?
— Нет, благодарю вас. Я еще побуду здесь.
— Я знаю, что тут ничего не скажешь. Не могу выразить…
— Да, — сказал я, — тут ничего не скажешь.
— Спокойной ночи, — сказал он. — Может быть, мне вас
все-таки проводить?
— Нет, спасибо.
— Больше ничего нельзя было сделать, — сказал он. — Операция
показала…
— Я не хочу говорить об этом, — сказал я.
— Мне бы хотелось проводить вас в отель.
— Нет, благодарю вас.
Он пошел по коридору. Я вернулся к двери палаты.
— Сейчас нельзя, — сказала одна из сестер.
— Можно, — сказал я.
— Нет, еще нельзя.
— Уходите отсюда, — сказал я. — И та тоже.
Но когда я заставил их уйти и закрыл дверь и выключил свет,
я понял, что это ни к чему. Это было словно прощание со статуей. Немного погодя
я вышел и спустился по лестнице и пошел к себе в отель под дождем.
