Иногда Фредрик мечтал о том, что когда-нибудь — когда он завяжет прочные связи в общине, а у Паулы появится надежный постоянный доход, и вообще когда все окончательно утрясется — они с Ульфом смогут организовать консультативное бюро и предложить юридические и экономические услуги предприятиям всей Западной Швеции.
— Ну, как дела у вас внизу? Все тихо и спокойно? — спросил Ульф и провел ладонью по гладко зачесанным назад волосам, слегка вьющимися над воротником. Прическа явно была отголоском тоски по адвокатской должности. — Что у тебя с рукой, Фредрик?
— Убирался в чулане и напоролся на что-то острое.
Ульф участливо улыбнулся:
— У меня тоже такое было, когда мы делали ремонт. Я порезался и посадил на руку синяк. Эти старые дома опасны для жизни.
— Да, кстати, о доме. Я хотел тебя кое о чем спросить, — сказал Фредрик. — Один человек утверждает, что имеет право жить у нас квартирантом на условиях поднайма.
— У вас?
— Да. Мне кажется, у него не все в порядке с головой. Естественно, мы отказались сдавать ему комнату. Но, видимо, у него была договоренность с прежним владельцем, так как он считает, что может и дальше жить в нашем доме.
— У вас есть договор найма?
— Нет, нет. Я еще раз внимательно прочитал договор о купле, там ничего не сказано о поднайме.
— М-да. Устные договоренности тоже имеют силу. Но это очень трудно доказать.
— Совершенно точно, что у него нет никаких устных договоренностей ни со мной, ни с Паулой. Я сомневаюсь, что у него была такая договоренность и с прежним владельцем, хотя он и утверждает обратное. Нам, во всяком случае, квартирант не нужен.
— Что это за тип?
— Низкорослый человечек, говорит очень плохо и ужасно неприятен в общении. Правда, тип очень комичный. Наверное, он бездомный, и залез в дом, когда тот пустовал.
— Ему надо просто объяснить, что ты не хочешь никаких квартирантов, пусть поищет себе другое пристанище.
— Это я ему уже говорил, но он не слушает никаких аргументов. С ним такое не проходит.
— Тогда поговори в социальном ведомстве. У них там наверняка что-нибудь есть.
— Да, обязательно поговорю. Но я не специалист в арендном праве. Я поступлю тонко. Это нелегко — вышвырнуть на улицу человека, который долго живет в доме. Надо все сделать по справедливости, тем более что спешить некуда.
Выйдя от Ульфа, Фредрик поднялся еще на один этаж. Открыв дверь социального отдела, он по коридору прошел к кабинету, где сидела дама-консультант, похожая на добрую мамочку, но весьма резкая госпожа За Пятьдесят. Он встречался с ней, когда в общине собирались переделать здание бывшей почты под дом для молодых одиноких людей. Когда Фредрик вошел в ее кабинет, она удивленно посмотрела на него из-за компьютерного монитора.
Фредрик решил сразу перейти к делу. Он уселся на стул для посетителей, склонился к консультанту и горячо заговорил:
— Что в нашей общине, собственно, делается для бездомных?
— Почему это вдруг вас так заинтересовало?
— Мы постоянно прячем эту проблему от самих себя, или как? Надо заметить, что в таких благополучных общинах, как Кунгсвик, все имеют жилье. Но в нашей общине есть люди, которые ютятся бог знает в каких условиях. Вы об этом знаете?
Не дав женщине ответить, Фредрик продолжил, еще более повысив голос:
— Я знаю одного типа, который живет в каморке под лестницей. Под лестницей! Можно ли подыскать для него что-нибудь более приличное? Как насчет того дома для мужчин с проблемами, тот, что в бывшей почте? Это все же лучше, чем чулан под лестницей.
Консультант бросила на Фредрика серьезный взгляд:
— Я не знаю об этом случае. Как его зовут?
— Я не знаю его настоящего имени. Близко мы с ним незнакомы, — раздраженно сказал Фредрик. — Но для меня эта ситуация является неотложной. Ему нужна квартира, причем срочно. — Он нетерпеливо побарабанил пальцами по столу.
— Тогда скажите ему, чтобы он пришел к нам. Мы определенно ему поможем, — ответила консультант.
— У него действительно есть проблемы. Ему надо помочь выйти из затруднительного положения.
Дама вопросительно посмотрела на Фредрика:
— Какие проблемы? С ним жестоко обращаются?
— Нет, не думаю. Но он очень странный. Он не понимает, что это безумие — жить под лестницей. Он сам не знает, что для него хорошо. Мне кажется, его надо подтолкнуть к правильному решению.
— Он сам не просит ни о какой квартире?
— Нет, но как это выглядит, когда в такой общине, как наша, есть люди, живущие в жутких условиях? Представляете, если пресса поднимет шум по этому поводу?
Консультант возмущенно фыркнула:
— Так вот почему вы так озаботились! Ну так слушайте, что написано в законе о социальном обеспечении. — Она откинулась на спинку стула, набрала в легкие побольше воздуха и спокойно продолжила: — Наша помощь и поддержка основана на добровольном сотрудничестве людей. Мы охотно помогаем людям, но считаем, что каждый индивид должен отвечать за то положение, в какое он попал.
Чувствовалось, что эту фразу она повторяет очень часто.
— Но если человек сам не понимает, что для него хорошо? Надо же о нем позаботиться!
Консультант медленно покачала головой и устало посмотрела на Фредрика:
— Это устаревший взгляд. Времена социального контроля и принуждения давно миновали, и вам следовало бы об этом знать.
— Но он же не может жить под лестницей! — в отчаянии воскликнул Фредрик. — В антисанитарных условиях, без электричества! Это же недостойно человека!
— Не наша задача — говорить людям, как они должны жить. Очевидно, этот человек сам избрал такой образ жизни, и мы должны уважать его выбор. У нас нет никакой возможности применить к нему насилие. Он всегда может прийти к нам, если захочет изменить свое положение с жильем. Но инициативу он должен проявить сам.
В половине второго Фредрик вернулся в свой кабинет в экономическом отделе и вспомнил, что еще не обедал.
Работы сегодня было много, но результаты удручали. Единственное, что утешало: как чиновник маленькой общины он мог уладить все дела очень быстро. Если бы все это происходило в большом городе, то его наверняка отфутболивали бы по инстанциям, а половина нужных людей либо оказались бы в командировке, либо были бы заняты важными переговорами. Он бесконечно сидел бы на телефоне в ожидании соединения и слушал жуткие какофонии музыкальных заставок и синтетические голоса автоответчиков. Решение дела занимало бы не полдня, а добрую неделю.
С таким же плачевным результатом. Оказывается, у законопослушного гражданина нет никаких правовых возможностей выгнать из дома проходимца, самовольно занявшего комнату под лестницей. Уму непостижимо.
