Леонардо оказался живым и веселым псом. Фредрик и Фабиан охотно играли с ним в саду. Первую ночь он провел в корзинке на кухне. Леонардо жалобно скулил, так как привык спать в одной комнате с хозяйкой. Он выл за закрытой дверью полночи, не давая заснуть Пауле и Фредрику.
Фредрик был уверен, что Квод тоже слышит этот шум. Осмелится ли он сегодня покинуть свою каморку и уйти из дома?
В два часа собака успокоилась, и Фредрик уснул.
Когда он наутро открыл кухонную дверь, то понял, почему среди ночи пес успокоился. Леонардо не стал долго лежать в корзинке. Всю ночь он занимался тем, что целенаправленно громил красивую деревенскую кухню.
Дверь под мойкой была открыта, по всему полу разбросан мусор. Ножки стола и стульев были искусаны, так же как подушки стульев. Везде валялись разорванные в клочья резиновые губки вперемежку с осколками цветочных горшков и комьями земли. Были разодраны на лыко плетеные синие, как море, ковры из краеведческого музея.
Фредрик безмолвно взирал на этот разгром. Что скажет Паула?
Беспомощно вздохнув, он принялся за уборку. Леонардо прыгал рядом и лизал ему руки. Наверное, пес не догадывался, что всю ночь плохо себя вел.
У двери стоял маленький письменный стол, купленный Паулой на аукционе. Стол придавал кухне старомодный шарм. Паула составляла за этим столом недельное меню для семьи. Здесь же она набрасывала списки покупок и листала поваренную книгу. Позади стола была книжная полка с красивым резным отделением, куда складывали почту. Фредрик с облегчением увидел, что ножки письменного стола избежали зубов Леонардо.
Потом он заметил под столом гору изжеванной бумаги. Он наклонился, присмотрелся к этой куче, пощупал ее и все понял. Вчера он оставил на столе стопку заявлений. На одно место в его отделе претендовали сорок человек. Сотрудника на это место надо было взять осенью. Как ревностный чиновник, он взял заявления с собой, чтобы поработать с ними во время отпуска. Пес сжевал все: копии документов, автобиографии, рекомендации — все. Остались лишь мокрые клочки бумаги.
Когда все вернутся из отпуска и соберутся, чтобы решить вопрос о назначении, Фредрику придется объяснять, что сорока двух заявлений больше нет, потому что их сожрала собака. Как это скажется на отношении коллег к нему?
Фредрик со стоическим спокойствием перенес покусанные столы, стулья и разодранные ковры, но при виде съеденных заявлений он взорвался.
— Ты ненасытное чудовище! — заорал он и отшвырнул пса, который по-прежнему прыгал вокруг и пытался лизнуть Фредрика в лицо. — Ты подлая тварь, чертова скотина!
— Успокойся, — негромко сказала Паула, вошедшая в кухню. — В конце концов, это всего лишь бумага.
— Здесь, — с горечью произнес Фредрик, роняя на пол какие-то обрывки, — надежды сорока двух человек, которые старались заслужить высокое место. Других людей просили дать рекомендации, засвидетельствовать достижения и заслуги, люди выбирали цифры и отчеты, придумывали формулировки. Назначение могло изменить их жизнь. Оно могло изменить всю жизнь нашей общины. Всех — предпринимателей, жителей, тебя, меня, наших детей! И вот приходит эта проклятая слюнявая собака и уничтожает все!
— Не кричи так, — сказала Паула. — Ты напугаешь Фабиана.
Вечером они вынесли с кухни уцелевшие ценные вещи и заперли Леонардо на кухне в его корзинке, поставленной теперь на голый пол. Паула уснула, несмотря на то что пес отчаянно выл и скулил, но Фредрику не спалось. Прислушавшись к размеренному дыханию Паулы, он встал и спустился вниз. Открыв кухонную дверь, он выпустил Леонардо из заточения.
Потом он открыл дверь в каморку под лестницей. Квод был там или, во всяком случае, недавно ушел, потому что даже Фредрик ощущал его запах.
— Идем, идем, хорошая собачка, — прошептал он.
Пес подошел, взял след и исчез в каморке. Фредрик услышал шорох. Квод был на месте и возился в своей норе. Леонардо живо пролез под лестницу, к входу в узкий лаз. Фредрик зажег фонарь, повесил его на гвоздь и принялся следить за собакой. Также как полицейская овчарка, Леонардо ощетинился и зарычал, сунув морду в лаз.
— Молодец, Леонардо, ты его здорово напугал. Хороший песик, — исступленно шептал Фредрик. — Все, на сегодня хватит. Ты хорошо поработал. Все, я сказал.
Но, в отличие от полицейской овчарки, Леонардо не ходил в собачью школу, его никогда не дрессировали. Он был невоспитан и повиновался только своим импульсам. С диким рычанием он продолжал все глубже засовывать морду в отверстие узкого хода. Мускулистое тело пса дрожало от ярости и возбуждения. В темноте было плохо видно, и только через некоторое время Фредрик увидел, что пес решил пролезть в узкое отверстие. Он бросился на пол, схватил собаку за заднюю лапу и потянул на себя.
— Стой, все! Ты что, спятил? — зашипел Фредрик.
Но собака оказалась сильнее. Она протиснулась в лаз и исчезла.
— Леонардо! — закричал Фредрик. — Назад!
В ответ слышалось лишь натужное собачье дыхание. Потом где-то внизу поднялся немыслимый шум. Рычание, фырканье, громкий лай, вздохи и тяжелые удары. Было такое впечатление, что дерутся две собаки, а не человек с собакой.
Все это длилось минут пять. Потом наступила тишина.
— Леонардо! — крикнул Фредрик. — Ты здесь? Выходи!
В ответ ни звука.
Немного подождав, он снова позвал собаку, но тщетно.
Наконец он поднялся наверх и лег спать, надеясь, что пес вылезет из каморки, когда проголодается.
Утренние похороны
Утром, испытывая непонятный страх, Фредрик торопливо спустился по лестнице. Здесь ли Леонардо?
Леонардо был здесь.
Пес лежал на полу прихожей в луже крови. Кровавый след тянулся из каморки, откуда собаку вытащили и бросили у порога.
Фредрик склонился над трупом. Остекленевшие глаза безжизненно смотрели в пустоту. Горло было перерезано, на теле виднелись многочисленные раны. Из одной торчало и оружие — кривое окровавленное лезвие, похожее на акулий плавник.
Он аккуратно коснулся металла и осторожно, как будто это могло помочь собаке, извлек орудие убийства из раны, держа его за плоские поверхности большим и указательным пальцами, чтобы снова не порезаться. Он тотчас узнал это летающее лезвие, похожее на крыло. Выйдя во двор, он выбросил лезвие в мусорный бак у гаража.
Чувствуя вину и испытывая панический страх, Фредрик смотрел на труп собаки. Да, это его вина. Что за бредовая идея — пустить собаку в каморку!
Первым побуждением было немедленно избавиться от трупа — выбросить его в лес или в канаву, не важно куда, и сказать Пауле, что пес сбежал.
Но нет, она должна знать, она должна наконец понять, как он опасен, этот Квод, увидеть, на что он способен.
Он вымыл руки от крови, поднялся наверх и тронул Паулу за обнаженное плечо:
