Он ловко поймал свободной рукой, ею же сорвал шапку с головы и низко поклонился.
– Здравствуйте, благородные лорды! Сразу видно, что благородные, не жалеете монетку для бедного человека…
Я прервал:
– Скажи, в том направлении вроде бы растет мандрагора. Местные, думаю, все знают?
– Растет, – ответил он с поклоном.
– Но что там за домик? – спросил я. – Если мандрагора так страшна, то кто рискнул поселиться так близко?
Он ухмыльнулся.
– В этом домике, как вы изволили выразиться, поселились люди, которые умеют… Колдуны, проще говоря. А еще набрали себе туда народу для защиты, как говорят, хотя врут, конечно…
– Почему врут? – спросил я.
Он пожал плечами.
– А кто туда сунется? Не-е-ет, готовятся расширять свои земли. Потому и набирают сильных мужчин, дают им оружие… В нашу деревню тоже приходили, сманивали. Трое наших ушли, соблазнились большими деньгами и добычей.
– Даже добычей, – пробормотал я. – Ладно, иди. В самом деле, появилась сила посерьезнее, чем лорд Чедвик. К счастью, колдуны пока мелкие…
Крестьянин торопливо потащился дальше в сторону спрятавшихся в старом овраге хаток, Франк проводил его взглядом и спросил с надеждой:
– А откуда видно, что мелкие?
– Потому что мелкие, – ответил я. – Поехали.
Вдали раздался дикий нечеловеческий крик. У меня мороз пробежал по всему телу, а Франк выронил меч, повалился на конскую гриву и ухватился за горло.
Я успел перехватить повод его коня, тот в ужасе собирался помчаться прочь, а Франка похлопал по плечу.
– Очнись!.. Все кончено.
Он с трудом разогнулся, лицо белое, глаза полны паники.
– Это кричал, – прошептал он слабо, – корень мандрагоры… Они все-таки выдрали ее из земли…
– И что, – сказал я, – будут варить настойку?
Он прохрипел:
– Если там колдуны, им проще черпать из нее чародейскую мощь вот так сразу…
– Это нехорошо, – сказал я. – Поехали, теперь хоть посмотрим.
– Если покажут, – ответил он с тревогой. – А то и по шее могут дать. Сила делает человека наглым и спесивым.
Я возразил с достоинством:
– По шее и мы можем дать. С нами лучше не задираться. Ты же герой?
– Герой, – пробормотал он. – Мной хоть забор подпирай.
С каждым конским шагом я убеждался, что домик, как я его называл, на самом деле, конечно, не домик, а сейчас уже нечто больше похожее на огромный барак, сложенный из бревен, что, понятно: так строить быстрее, чем громоздить камень на камень.
Три костра перед бараком с этой стороны и два с той, это значит, народу здесь в самом деле немало. Вот так и появляются новые феодалы: сперва захватывают ничтожный клочок земли, которым другие хозяева брезгают, укрепляются, расширяются, пока им это позволяют, снова укрепляются, а потом оказывается, что их не так просто выкурить, а еще спешат к королю с подарками, заверениями в преданности и верности, обещают служить верно, и король обычно дарует им право жить и платить налоги с тех земель, которыми владеют…
Бобик ждет нас, не приближаясь к кострам, уже знает, как себя вести. В разборки людей вмешиваться нельзя, там все глупо и непонятно, зато когда демоны или звери – тогда ура, можно себя показать…
При нашем приближении сразу несколько человек поднялись от костров и, взяв в руки копья, наиболее неприятное оружие для всадников, загородили дорогу к бараку. Все выглядят не просто отвратительно, а омерзительно, худший сорт разбойников, что ищет вожака поподлее, что сплотит их в шайку и поведет на грабежи.
Я вскинул руку.
– Тихо, тихо… Мы с миром.
Один из разбойников, грязный и оборванный, сказал дерзко:
– А вот мы – нет.
И захохотал, остальные тут же поддержали. Кому-то в самом деле показалось удачной шуткой, другие загоготали громко и противно, всегда чужакам нужно показывать сплоченность и силу.
Франк указал мне взглядом в сторону. Там вытянулась явно мертвая крупная черная собака, от ее шеи тянется длинная веревка, а два человека в темных плащах и с низко надвинутыми на лица капюшонами уже освобождают от петли крупный корень длиной почти в ярд, похожий чем-то на раздвоенный огурец неприятного бледного цвета.
– Гостей так не принимают, – указал я с укором.
Из барака вышел еще один в плаще, из-под низко опущенного капюшона виден только массивный подбородок с белесым шрамом слева.
– А мы не принимаем гостей, – сказал он резко. – Оставьте коней и уходите!..
Разбойник, который разговаривал со мной, злорадно хохотнул.
– Слушали? Наш господин оставляет вам шкуры.
Второй добавил угрюмо:
– Пользуйтесь, пока он добр…
Франк поглядывал на меня, в его лице не вижу страха, мы же на конях, а я медленно пустил Зайчика вперед.
Разбойники расступились, я подъехал к этому, которого назвали хозяином, он не дрогнул, только быстро зыркнул в сторону Адского Пса, тот идет рядом с арбогастром, но даже не скалит зубы.
– С гостями так не разговаривают, – упрекнул я. – Ты разве не знаешь, что под видом странников по земле иной раз бродят боги?
Он ответил грубо, не поднимая головы:
– Сейчас уже не бродят…
Его руки поднялись разом, как механические, в ладонях появилось пламя.
Франк крикнул отчаянным голосом:
– Берегись!
Я выдернул из ножен меч и молниеносно рубанул по закапюшоненной голове. Послышался звон, руку тряхнуло, словно ударил по каменному валуну, однако раненый вскрикнул страшным голосом, отшатнулся к стене барака.
Вторым ударом я все же рассек ему лицо, щедро плеснула кровь, а сбоку послышался отчаянный крик Франка:
– Уходим!.. За мной!..
Я быстро взглянул в сторону, там из боковой двери выбежали еще двое таких же черных монахов, от костров уже все разбойники вскочили и ухватились за оружие.
– Бобик, – крикнул я, – за Франком!
И все-таки пришлось еще несколько раз рубануть в обе стороны, освобождаясь от рук, вцепившихся в седло и мои ноги, а затем догонять Франка.
Он понесся почему-то, обогнув барак, в противоположную сторону, словно уводя возможную погоню от замка лорда Карвина Хрутера, герцога Сафкердского и Унерольдского, знатного, но уже недостаточно сильного, чтобы оборонять замок даже от этих неожиданных соседей.
Я догнал, увидел, что он мастерски управляет конем только ногами, в одной руке меч, а пальцы другой руки сжимают неприятно белесый корень мандрагоры!
