– Когда ты успел, – сказал я пораженно, – ну ты и жук…
– А что, – крикнул он, – мы зазря ехали?
На ходу переложил драгоценный корень в сумку, ухватил повод. Мне показалось, что впереди наметился берег реки, спросил быстро:
– А это зачем?
– Там земли лорда Чедвика, – пояснил он. – Пусть думают, что мы его люди.
Я покрутил головой.
– Ну ты и жук… В самом деле быть тебе сотником!
Он оглянулся, лицо начало мрачнеть, сказал зло:
– Так у них там и кони… Быстро же собрались!
Он пришпорил коня, арбогастр догнал с легкостью, хотя Франк гонит своего во всю прыть. Приблизился берег, Франк почти не сбавил скорости, пустил коня вниз к воде, выбрав свободное от зарослей камыша место.
Бобик снова забежал вперед и растерянно гавкнул. Франк соскочил, крикнув:
– Здесь где-то лодки…
Я медленно потащил из-за спины лук, наложил стрелу и ждал. Когда на гребне появились первые всадники, осаживающие на полном скаку коней, выпустил три стрелы, больше не успел, еще до того, как двое рухнули на землю, а третий упал на конскую гриву, остальные умело заставили коней попятиться.
Через несколько минут напряженного ожидания послышалось хлюпанье, Франк проломился через камыш, волоча лодку.
– Ваше Высочество!.. Садитесь!
Я нехотя покинул седло, не стоит выказывать все умения, сказал арбогастру и Бобику:
– Покажите, что и вы умеете плавать…
Франк уже сел на весла. Я с силой оттолкнул лодку от берега, запрыгнул, а Франк усиленно заработал веслами. Всадники снова появились на гребне, теперь там и двое в черных плащах с низко надвинутыми на лица капюшонами.
Некоторые соскакивали с коней и торопились к воде, другие заставили коней спуститься по достаточно пологому берегу, все орут и размахивают оружием, только черные монахи, судя по их виду и движениям, плетут некие заклинания.
Франк изо всех сил работает веслами, и когда разбойники вбежали в воду, лодка ушла от берега на сотню ярдов. Некоторые вскинули и опустили луки, другие ринулись в камыши.
– Ищите, ищите, – закричал Франк.
Я всматривался в толпу, что быстро накапливается на берегу, не все беснуются в бессильной ярости, некоторые чего-то ждут молча, и от нехорошего предчувствия у меня начало сводить зубы.
Франк, несмотря на победные вопли, веслами орудует вовсю. Наши двое коней и Бобик плывут впереди, поглядывая на далекий берег, а на покинутом народу все больше, некоторые вошли в воду до коленей.
– Все, – закричал Франк весело, – мы ушли!..
– Если только не отыщут лодки, – сказал я.
Он сказал победно:
– В камышах еще три!.. Но я всем прорубил днища.
Глава 12
Разбойники кто потрясает копьями и мечами, кто поднимает лук, то один, то другой вбегает в воду, но все останавливаются, когда та поднимается до колен, а дальше всем видно, как резко понижается дно.
К нам донесся сквозь плеск воды под веслами дикий крик:
– Все назад! Все на берег!
Разбойники выскочили обратно, несколько человек торопливо вытолкали на воду спрятанные лодки, в них сразу же набилось народу, и уже начали отплывать от берега, когда и нам стало видно, как быстро опускаются борта.
С проклятиями они быстро развернулись и едва-едва успели вернуться на мелкое, как лодки под их весом ушли на дно.
Там орали, выкрикивали ругательства, судя по жестикуляции, но мы отдаляемся достаточно быстро, уже на середине реки, и уверенно идем к противоположному берегу.
Я видел, как один из черных монахов присел у воды и прокричал прямо в нее что-то тонким пронзительным голосом. Я оглянулся на Франка, тот замолк, только уключины скрипят, весла гнутся, зачерпывая воду щедро, я поглядывал то на него, то на берег, и не сразу понял, почему вдруг там заорали так радостно и кровожадно.
Черный монах вошел в воду, так мне показалось, однако почему-то не стал ниже, все тот же рост, сделал еще пару осторожных шагов… Сердце мое застыло: под его ногами уже лед, видно, как тонкая кромка бежит впереди, утолщаясь так, чтобы выдержать вес крупных мужчин в тяжелых доспехах.
– Быстрее! – прокричал я в страхе. – Сейчас догонят!
Весла скрипят надсадно, такое же надсадное дыхание у Франка, теперь он и сам себя поторапливает в ужасе, а ледяная кромка гонится за нами, и уже видно, что с ее скоростью скоро нас догонит…
Я наложил на тетиву стрелу, Франк оглядывался на берег, куда указывает нос лодки, лицо стало сперва растерянным, не успеем, уже видно, вдруг бросил весла и, обнажив меч, прокричал с подъемом:
– Так дадим же бой!
Но судя по его мрачному лицу, и сам понимает, что с такой толпой, за спиной которой черные колдуны, сражаться бесполезно, от воды уже тянет смертельным холодом, вот-вот превратится в лед.
Я поднял лук и приготовился быстро-быстро выпускать стрелы, но глаза мои не отрывают взгляда от этой жути, когда от берега в нашу сторону стремительно разрастается льдина с тонкими, как острия ножей, краешками.
Толпа с берега начала спускаться на лед почти неспешно, выжидая, пока тот станет толстым. Следом сошли монахи, их трое, но один быстро обогнал разбойников и пошел впереди.
Все двигались сперва с неуверенностью, но вон то один, то другой, осмелев, даже подпрыгивает и бьет каблуками в лед, пробуя на крепость.
Я задержал дыхание, быстро оттянул тугую тетиву до уха и направил стрелу в горло черного монаха. Вторую и третью выпустил до того, как первая попала в цель, но задние монахи закричали, и разбойники разом подняли щиты, большие, плетенные из лозы.
Франк зло выругался, я стиснул челюсти в бессильной ярости. Стрела пробьет такие щиты с легкостью, но сложность в том, что приходится стрелять наугад, а вслепую стрела либо ранит, либо вообще протыкает щит рядом с телом.
Тонкий лед догнал лодку, некоторое время она еще неслась, с хрустом ломая прозрачную корочку, но вскоре пошла медленно, скрипя и пробивая лед, наконец дернулась и замерла, как лягушка во льду.
Один из разбойников чуть приподнял голову над щитом и крикнул с торжествующей усмешкой:
– Не ждали?
– А ты? – спросил я.
Стрела ударила его между глаз, он повалился навзничь молча, только ногами задрыгал. Остальные заорали и, не опуская щиты, сквозь щелочки видят нас хорошо, бросились к лодке.
Франк заорал, потрясая мечом:
– Приди и возьми нас!
Черный монах крикнул своим воинам:
– Все слышали? Идите и возьмите их. Кстати, живые они мне ни к чему.
