Я закрыл за ее спиной дверь, медленно взял ее бледную кисть в обе ладони и мучительно неспешно поднес к губам, неотрывно глядя ей в глаза.
Румянец стал ярче, заполыхал, суетливо передвигаясь по щекам и не зная, куда метнуться.
– Леди Франка…
– Сэр Ричард, – ответила она тихо.
– Вы все хорошеете, леди Франка, – произнес я и ощутил, что не соврал. – Ей-богу, нам с Мидлем повезло. Нет, он первый увидел ваши достоинства и весь проникся, а я, дурак, сперва прогадал, рудниками взял…
Она проговорила тихо:
– Но теперь у вас и рудники, и я?
Я отвел ее к столу и бережно усадил, а сам, стоя за ее плечом, старательно творил нежнейшие пирожные и крохотные конфеты с замороженной начинкой.
– Честное слово, – сказал я виновато, – я не пытался сохранить те рудники. Я, вообще-то, о них забыл, поручив всю заботу управителям. Просто речь в тот день шла о глобальных проблемах и великих потрясениях, потому о рудниках даже не упомянули.
Она осторожно брала двумя пальчиками диковинки, надкусывала ровными жемчужными зубками, на некоторое время задерживала во рту, смакуя и опробывая, а я сидел напротив и, дополнив себе чашку, отхлебывал уже спокойнее и старался не хлюпать и не сербать, как конь на водопое.
– А обо мне упомянули попутно, – подсказала она. – Сэр Ричард, я же не виню вас. Тем более сейчас, когда под сердцем ношу дитя… и не знаю, кто из вас его отец.
– Мы оба, – ответил я серьезно. – Ему повезло, не находите?.. Надеюсь, будет сладкоежкой. Что значит в меня.
Она кисло улыбнулась.
– Наверное, мне тоже удивительно повезло… во всяком случае, так наперебой говорят все подруги.
– Со стороны виднее, – сказал я дежурное.
Она взглянула мне прямо в глаза.
– Уже поздний вечер, Ваше Величество. Мне явиться в ваши покои… или вы придете в мои?
Я сглотнул ком в горле. Она дивно хороша, эта строгая учительница с ангельским лицом и глазами цвета мореного дуба. А еще помню, насколько хороша, при всей ее застенчивости и трусости, в постели.
– Франка, – проговорил я и отвел взгляд в сторону, – Мидль сейчас на далеком севере. Ему трудно, он занимается не только шателленцами. Увы, я на него взвалил чересчур много.
Она прервала:
– Это же честь!
– Но, – пробормотал я, – у него нет такого дивного вина и даже чистой постели. А еще он хранит вам верность настолько трогательно, что стал примером для всех рыцарей нашего войска и всего Сакранта.
Она потупила взгляд и сказала польщенно:
– Вы говорите такие вещи…
– Если бы это был только комплимент, – возразил я сердито. – Честно говоря, я не раз подбивал его зайти к дамам, что строили ему глазки и бросали обещающие и даже многообещающие взгляды! Некоторые даже всеобещающие.
– Ваше Величество, – произнесла она чопорно, – когда муж в далеком путешествии, в Священном Писании есть сура, в которой такому разрешается заводить в тех землях не только любовницу, но и жену. Так что я не вижу…
Я торопливо прервал:
– Франка, дело в том, что он ни разу не поддался соблазну!..
– Что ж…
– Этот гад, – сказал я со злостью, – был и остается мне постоянным укором.
– Ваше Величество?
Я сказал еще злее:
– Я не хотел быть приличным, я не терплю приличных, они мне кажутся брехунами и лицемерами. Ну не может нормальный человек быть приличным достаточно долго! Однако герцог Мидль, увы, он и есть. Самый приличный человек на свете! И отвратительно постоянен в своем приличии.
Она опустила взгляд.
– Я знала, за кого выхожу замуж. Наш брак был по любви, как вы помните! Вы сами сперва вредили, потом посодействовали. Правда, за такой богатый рудник…
– Он пример, – повторил я. – Это не значит, что этому примеру следуют, вы же знаете людей, особенно мужчин! Но все понимают, насколько герцог Мидль чище и достойнее их! Им восторгаются…
Ее щек коснулся румянец.
– Такие слова приятно слышать любой женщине. Особенно жене.
– Думаю, – сказал я мрачно, – о его верности наши барды что-нить да сложат. А я буду слушать и терзаться завистью.
– Ваше Величество!
– Он очень достойный человек, – закончил я. – Слишком даже! Это просто невыносимо.
Она ответила спокойно и с достоинством:
– Я знаю. Потому и люблю его еще с детства.
Я отодвинул чашку, развел руками, ощутил, что делаю слишком много лишних движений, пытаясь скрыть неловкость и не умея это сделать.
– Потому, Франка… я не приду. Не нужно.
В ее глаза начало проступать удивление, всмотрелась в мое лицо.
– Сэр Ричард? С вами все в порядке?
– Смотря от какого столбика считать, – пробормотал я. – По рыцарской мерке – да, по житейской – дурак… Но если рыцарь оказывается в житейском мире?..
Она сказала очень серьезно:
– Я понимаю вас, сэр Ричард. Но мы не занимаемся прелюбодеянием, пока муж отсутствует. Я ведь пришла к вам сама, без фрейлин, что не сводят строгих взглядов. Я ваша жена, вам все можно.
– Да? Но почему я чувствую…
– Вы такой же муж, – напомнила она. – Это ваше право вести меня в спальню и удовлетворить свои плотские желания.
– Да, – согласился я. – Конечно, так бы и сделал, будь он в этом же городе на балу с красотками или за столом на веселом пиру!.. Но там лютая стужа, а он сам вместо младших командиров выходит в ночные дозоры в холод и вьюгу… хотя там тоже весна, но все равно проверяет ночью дозоры, ибо враг не дремлет… И я даже в этот вот момент чувствую, что в чем-то его обманываю. Гадко.
– Ваше Величество?
– Я обманываю врагов, – признался я. – Ставлю им подножки и бью ниже пояса, а то и в спину… вам признаюсь, больше никому, но друзей никогда не обману и не предам!
– Вы не обманываете, – заверила она. – Вы мой муж. Это ваше право использовать меня в постели для своих нужд и всяких прочих потребностей.
– Гм, – пробормотал я, не зная, как объяснить, что любое право, написанное и принятое людьми, лишь попытка переложить на понятный язык одну из заповедей, которая дана общими словами и живет в наших сердцах. – Бывает такое, что поступаешь вроде бы по праву, а потом всю жизнь грызет червячок, что мог бы поступить не по праву, а правильно…
– Сэр Ричард?
– Франка, – ответил я с усилием, – позвольте мне поступить не по праву, а правильно… Я не приду в вашу спальню до тех пор, пока Мидль не вернется с войны.
– Сэр Ричард?
– Хочу хоть изредка поступать по совести, – выдавил я. – У меня это как-то зело редко, да еще и жизнь такая бессовестная, но когда получается… то надо, чтобы получалось!
