Спрашивая дорогу у всех, кто попадался на пути, мы довольно быстро домчались до Вунсторфа, так именуется главный город королевства Грандепт, что показался достаточно зажиточным, но без столичного блеска, словно местные короли всякий раз выбирают под столицу другой город.
И на городских воротах вообще нет стражи, что удивило, все-таки столица, неужели у местного короля совсем нет достаточно сильных врагов, хорошо живет…
Мы проехали через весь город, привычно пугая народ огромным конем зловеще черного цвета и еще больше – огромной черной собакой. Но так как проскакивали быстро и ни на кого не обращая внимания, то никто так и не умер от страха, а мы вскоре оказались перед воротами в королевский сад, он же двор и одновременно плац для королевских развлечений.
Двое гвардейцев в изумлении уставились на огромного коня, на пса, наконец перевели взгляды на меня.
– Ого, – сказал один, – это где ж таких разводят?
– В Мезине, – ответил я. – Но только начали. Новая порода! Если успеете подсуетиться, то… думайте! Вы ворота откроете или как?
Они спохватились, отворили ворота, но уже когда мы проехали бодро на рысях, спохватились, что не спросили, кто мы и зачем.
Мы слышали их крики за спиной, но сделали вид, что малость глуховаты. Перед входом во дворец остановились, окруженные немногочисленными зеваками из разномастных придворных.
Навстречу заторопился невысокий, зато поперек себя шире, массивный вельможа, до предела важный, солидный и умеющий смотреть свысока даже на всадников.
– Приветствую, – сказал я легко.
Он распахнул рот, широкий, как у старого бегемота с отвисающим до середины груди подбородком, глаза полезли на лоб. Метнул взгляд на смирного Бобика, посмотрел еще раз на арбогастра и сказал слабым голосом:
– Ваше Высочество… принц Ричард?
– Узнали? – сказал я с удовольствием. – Приятно. А то, бывало, так забегаешься, что и собственная жена… гм… не узнает.
Он совладал с изумлением, поклонился уже со всем почтением.
– Мы же не в медвежьем углу, Ваше Высочество. Мезина рядом, это простой люд о вас не знает, но при дворе все наслышаны о браке королевы Ротильды с принцем Ричардом… И хотя вас никто не видел, кроме посла и его людей, но все наслышаны о вашем огромном черном коне и такой же огромной черной собаке, у которой глаза, как горящие уголья.
– Да, – согласился я, – принцев на свете как зайцев в лесу, а такого коня и собачку еще поискать. Доложите Его Величеству, что прибыл король Ричард Завоеватель. Да-да, король! Так и доложите.
Он посмотрел внимательно, отступил на шаг и учтиво поклонился, хотя на лице и в глазах оставалось сильнейшее сомнение.
– Несомненно, Ваше… Величество. Доложу слово в слово.
В столице, как и во всем Грандепте, нравы патриархальные, через минуту он вернулся с дородным человеком, которого явно только что оторвал от обеда, тот дожевывает на ходу и вытирает ладони о полы лоснящегося сюртука на оттопыренных валиками сытой жизни боках.
Я подумал, что здесь еще не в ходу здороваться за руку, это хорошо, не обожаю почему-то липкие потные ладони.
Управитель сказал учтиво:
– Это сэр Херлуф, личный секретарь его Величества короля Мишеля Штольберг-Штольберг.
Я приветливо кивнул.
– Здравствуйте, лорд Бидструп.
Секретарь смолчал, глядя на меня в недоумении, управитель же подумал и сказал осторожно:
– Сэр Херлуф из рода Райхенштайнов, очень древнего и знатного…
– Правда? – спросил я изумленно. – Почему я был уверен, что все Херлуфы обязательно Бидструпы?.. Граф Райхенштайн, никаких обид, в моем королевстве, которое я давно покинул, это было едва ли не самое чтимое имя… Может, родственник?
Он подумал, вид польщенный, покачал головой.
– Разве что в очень-очень давние времена кто-то, кого считаем погибшим, выжил и забрел… или его завезли раненым в дальние королевства. Ваше Высочество, если желаете, я вас сразу же проведу к Его Величеству.
– Он не занят? – спросил я.
– Его Величество сейчас кормит своих птичек, – пояснил сэр Херлуф. – Обычно в это время он весьма расположен…
– Отлично, – сказал я бодро. – Воспользуемся его расположением!
Слуги только сейчас, повинуясь взгляду секретаря короля, ухватили арбогастра за повод, а я степенно покинул седло, стараясь двигаться важно и величаво.
Бобик посмотрел на меня с вопросом в глазах, я сказал учтиво:
– Если вы не против, моя смирная собачка побегает тут малость, пока мы пообщаемся с Его Величеством.
– Да, – ответил сэр Херлуф с некоторым беспокойством, – если никого не съест…
– Разве у вас нет кухни? – спросил я.
Он отмахнулся.
– Есть, вон там…
Бобик тут же сорвался с места, взметнулась легонько пыль, он исчез, а я сказал весело:
– Итак, посмотрим на птичек?
Похоже, мелькнула мысль, здесь еще не знают, что я король и что власть моя намного обширнее, чем была у того принца, который уходил в поход на Мунтвига. И, конечно же, несравнимо больше, чем была у принца-консорта…
Но и здесь к Ротильде не придерешься: она нигде не умаляла мою власть, напротив, говорила о ее мощи, но только всякий раз добавляла, что я – ее муж, а настоящая королева – она, а это значит… да, это значит, что закон – ее слово, а не мое. Причем наверняка нигде это не было сказано явно, а просто подчеркивалось, что ее слово – закон. А моя мощь – подразумевается ее мощь.
На пороге галереи, заполненной солнечным светом через широкие окна и птичьим щебетом, вполоборота ко мне человек в обычной, хотя и очень дорогой одежде насыпает из чашки мелкие зернышки в блюдца для птиц и что-то говорит им ласково. Я ожидал что-то необыкновенное, но это, на мой взгляд, простые щеглы и чижики.
Но птицы по фигу, сам король все же интереснее: Штольберг-Штольберг, сюзерен и потомственный король, умное лицо, исполненное спокойствия и внутреннего достоинства, мягкие манеры, мягкий голос, небольшая седеющая бородка и усы, даже не бородка, а так, больше похоже на месячную небритость, что, как ни странно, мне нравится больше, чем ухоженные бороды и лихо закрученные кверху кончиками усы.
Среднего роста, среднего телосложения, средней пышности одежды, даже знаки отличия не выставляет напоказ, а так, кому надо – заметит, а остальным не стоит в глаза тыкать, что он из стариннейшего рода, давшего четыре поколения королей, это не его заслуга, он это понимает…
Сэр Херлуф откашлялся, король повернул в нашу сторону голову, я снова отметил, что он уже мне нравится, а это значит, надо быть настороже и не позволять личной симпатии вмешиваться в дела стратегической важности.
– Сэр Херлуф? – спросил король, как я и заметил по его общению с птичками, голос мягкий и рассудительный.
