– Но ты столько лет ходил за черепахами к
Москитному берегу, а глаза у тебя в порядке.
– Я – не обыкновенный старик.
– А сил у тебя хватит, если попадется очень
большая рыба?
– Думаю, что хватит. Тут главное – сноровка.
– Давай отнесем домой снасти. А потом я возьму
сеть и схожу за сардинами.
Они вытащили из лодки снасти. Старик нес на
плече мачту, а мальчик – деревянный ящик с мотками туго сплетенной коричневой
лесы, багор и гарпун с рукояткой. Ящик с наживкой остался на корме вместе с
дубинкой, которой глушат крупную рыбу, когда ее вытаскивают на поверхность.
Вряд ли кто вздумал бы обокрасть старика, но лучше было отнести парус и тяжелые
снасти домой, чтобы они не отсырели от росы. И хотя старик был уверен, что
никто из местных жителей не позарится на его добро, он все-таки предпочитал
убирать от греха багор, да и гарпун тоже.
Они поднялись по дороге к хижине старика и
вошли в дверь, растворенную настежь. Старик прислонил мачту с обернутым вокруг
нее парусом к стене, а мальчик положил рядом снасти. Мачта была почти такой же
длины, как хижина, выстроенная из листьев королевской пальмы, которую здесь
зовут guano. В хижине были кровать, стол и стул и в глинобитном полу – выемка,
чтобы стряпать пищу на древесном угле. Коричневые стены, сложенные из
спрессованных волокнистых листьев, были украшены цветными олеографиями Сердца
господня и Santa Maria del Cobre. Они достались ему от покойной жены. Когда-то
на стене висела и раскрашенная фотография самой жены, но потом старик ее
спрятал, потому что смотреть на нее было уж очень тоскливо. Теперь фотография
лежала на полке в углу, под чистой рубахой.
– Что у тебя на ужин? – спросил мальчик.
– Миска желтого риса с рыбой. Хочешь?
– Нет, я поем дома. Развести тебе огонь?
– Не надо. Я сам разведу попозже. А может,
буду есть рис так, холодный.
– Можно взять сеть?
– Конечно.
Никакой сети давно не было – мальчик помнил,
когда они ее продали. Однако оба каждый день делали вид, будто сеть у старика
есть. Не было и миски с желтым рисом и рыбой, и это мальчик знал тоже.
– Восемьдесят пять – счастливое число, –
сказал старик. – А ну как я завтра поймаю рыбу в тысячу фунтов?
– Я достану сеть и схожу за сардинами. Посиди
покуда на пороге, тут солнышко.
– Ладно. У меня есть вчерашняя газета. Почитаю
про бейсбол.
Мальчик не знал, есть ли у старика на самом
деле газета или это тоже выдумка. Но старик и вправду вытащил газету из-под
кровати.
– Мне ее дал Перико в винной лавке, – объяснил
старик.
– Я только наловлю сардин и вернусь. Положу и
мои и твои вместе на лед, утром поделимся. Когда я вернусь, ты расскажешь мне
про бейсбол.
– «Янки» не могут проиграть.
– Как бы их не побили кливлендские «Индейцы»!
– Не бойся, сынок. Вспомни о великом Ди
Маджио.
– Я боюсь не только «Индейцев», но и «Тигров»
из Детройта.
– Ты, чего доброго, скоро будешь бояться и
«Краснокожих» из Цинциннати, и чикагских «Белых чулок».
– Почитай газету и расскажи мне, когда я
вернусь.
– А что, если нам купить лотерейный билет с
цифрой восемьдесят пять? Завтра ведь восемьдесят пятый день.
– Почему не купить? – сказал мальчик. – А
может, лучше с цифрой восемьдесят семь? Ведь в прошлый раз было восемьдесят
семь дней.
– Два раза ничего не повторяется. А ты сможешь
достать билет с цифрой восемьдесят пять?
– Закажу.
– Одинарный. За два доллара пятьдесят. Где бы
нам их занять?
– Пустяки! Я всегда могу занять два доллара
пятьдесят.
– Я, наверно, тоже мог бы. Только я стараюсь
не брать в долг. Сначала просишь в долг, потом просишь милостыню…
– Смотри не простудись, старик. Не забудь, что
на дворе сентябрь.
– В сентябре идет крупная рыба. Каждый умеет
рыбачить в мае.
– Ну, я пошел за сардинами, – сказал мальчик.
Когда мальчик вернулся, солнце уже зашло, а старик спал, сидя на стуле. Мальчик
снял с кровати старое солдатское одеяло и прикрыл им спинку стула и плечи
старика. Это были удивительные плечи – могучие, несмотря на старость, да и шея
была сильная, и теперь, когда старик спал, уронив голову на грудь, морщины были
не так заметны. Рубаха его была такая же латаная-перелатаная, как и парус, а
заплаты были разных оттенков, потому что неровно выгорели на солнце. Однако
лицо у старика было все же очень старое, и теперь, во сне, с закрытыми глазами,
оно казалось совсем неживым. Газета лежала у него на коленях, прижатая локтем,
чтобы ее не сдуло. Ноги были босы.
Мальчик не стал его будить и ушел, а когда он
вернулся снова, старик все еще спал.
– Проснись! – позвал его мальчик и положил ему
руку на колено.
Старик открыл глаза и несколько мгновений
возвращался откуда-то издалека. Потом он улыбнулся.
– Что ты принес?
– Ужин. Сейчас мы будем есть.
– Да я не так уж голоден.
– Давай есть. Нельзя ловить рыбу не евши. –
Мне случалось, – сказал старик, поднимаясь и складывая газету; потом он стал
складывать одеяло.
– Не снимай одеяла, – сказал мальчик. – Покуда
я жив, я не дам тебе ловить рыбу не евши.
– Тогда береги себя и живи как можно дольше, –
сказал старик. – А что мы будем есть?
– Черные бобы с рисом, жареные бананы и
тушеную говядину.
Мальчик принес еду в металлических судках из
ресторанчика на Террасе. Вилки, ножи и ложки он положил в карман; каждый прибор
был завернут отдельно в бумажную салфетку.
– Кто тебе все это дал?
– Мартин, хозяин ресторана.
– Надо его поблагодарить.
– Я его поблагодарил, – сказал мальчик, – уж
ты не беспокойся.
– Дам ему самую мясистую часть большой рыбы, –
сказал старик. – Ведь он помогает нам не первый раз?
– Нет, не первый.
– Тогда одной мясистой части будет мало. Он
нам сделал много добра.
– А вот сегодня дал еще и пива.
