Старик взял у него стакан и выпил кофе.
– Они одолели меня, Манолин, – сказал он. –
Они меня победили.
– Но сама-то она ведь не смогла тебя одолеть!
Рыба ведь тебя не победила!
– Нет. Что верно, то верно. Это уж потом
случилось.
– Педрико обещал присмотреть за лодкой и за
снастью. Что ты собираешься делать с головой?
– Пусть Педрико разрубит ее на приманку для
сетей.
– А меч?
– Возьми его себе на память, если хочешь.
– Хочу, – сказал мальчик. – Теперь давай
поговорим о том, что нам делать дальше.
– Меня искали?
– Конечно. И береговая охрана, и самолеты.
– Океан велик, а лодка совсем маленькая, ее и
не заметишь, – сказал старик. Он почувствовал, как приятно, когда есть с кем
поговорить, кроме самого себя и моря. – Я скучал по тебе, – сказал он. – Ты
что-нибудь поймал?
– Одну рыбу в первый день. Одну во второй и
две в третий.
– Прекрасно!
– Теперь мы опять будем рыбачить вместе.
– Нет. Я – несчастливый. Мне больше не везет.
– Да наплевать на это везенье! – сказал
мальчик. – Я тебе принесу счастье.
– А что скажут твои родные?
– Не важно. Я ведь поймал вчера две рыбы. Но
теперь мы будем рыбачить с тобой вместе, потому что мне еще многому надо
научиться.
– Придется достать хорошую острогу и всегда
брать ее с собой. Лезвие можно сделать из рессоры старого форда. Заточим его в
Гуанабакоа. Оно должно быть острое, но без закалки, чтобы не сломалось. Мой
нож, он весь сломался.
– Я достану тебе новый нож и заточу рессору.
Сколько дней еще будет дуть сильный brisa?[6]
– Может быть, три. А может быть, и больше.
– К тому времени все будет в порядке, – сказал
мальчик. – А ты пока что подлечи свои руки.
– Я знаю, что с ними делать. Ночью я выплюнул
какую-то странную жидкость, и мне показалось, будто в груди у меня что-то
разорвалось.
– Подлечи и это тоже, – сказал мальчик. –
Ложись, старик, я принесу тебе чистую рубаху. И чего-нибудь поесть.
– Захвати какую-нибудь газету за те дни, что
меня не было, – попросил старик.
– Ты должен поскорее поправиться, потому что я
еще многому должен у тебя научиться, а ты можешь научить меня всему на свете.
Тебе было очень больно?
– Очень, – сказал старик.
– Я принесу еду и газеты. Отдохни, старик. Я
возьму в аптеке какое-нибудь снадобье для твоих рук.
– Не забудь сказать Педрико, чтобы он взял
себе голову рыбы.
– Не забуду.
Когда мальчик вышел из хижины и стал
спускаться вниз по старой каменистой дороге, он снова заплакал.
В этот день на Террасу приехала группа
туристов, и, глядя на то, как восточный ветер вздувает высокие валы у входа в
бухту, одна из приезжих заметила среди пустых пивных жестянок и дохлых медуз
длинный белый позвоночник с огромным хвостом на конце, который вздымался и
раскачивался на волнах прибоя.
– Что это такое? – спросила она официанта,
показывая на длинный позвоночник огромной рыбы, сейчас уже просто мусор,
который скоро унесет отливом.
– Tiburon, – сказал официант. – Акулы. – Он
хотел объяснить ей все, что произошло.
– Вот не знала, что у акул бывают такие
красивые, изящно выгнутые хвосты!
– Да, и я не знал, – согласился ее спутник.
Наверху, в своей хижине, старик опять спал. Он
снова спал лицом вниз, и его сторожил мальчик. Старику снились львы.
