— У вас просто не протолкнешься, — сказал Билл мадам Леконт.
Она подняла руку.
— И не говорите!
— Разбогатеете.
— Надеюсь.
Выпив кофе и по рюмочке коньяку, мы попросили счет, который,
как всегда, был написан мелом на грифельной доске, что, несомненно, составляло
одну из «оригинальных» черт ресторана, заплатили, пожали мадам Леконт руку и
направились к двери.
— Вас совсем больше не видно, мосье Барнс, — сказала мадам
Леконт.
— Слишком много соотечественников.
— Приходите к завтраку. Тогда не так полно.
— Хорошо. Непременно приду.
Мы шли под деревьями, окаймлявшими реку в том конце острова,
который обращен к Орлеанской набережной. За рекой виднелись полуразрушенные
стены старых домов.
— Их сносят. Там проложат улицу.
— Видимо, так, — сказал Билл.
Мы обошли кругом весь остров. По темной реке, сияя огнями,
быстро и бесшумно скользнул паровичок и исчез под мостом. Ниже по течению собор
Богоматери громоздился на вечернем небе. С Бетюнской набережной мы перешли на
левый берег по деревянному мосту; мы постояли на мосту, глядя вниз по реке на
собор. Отсюда остров казался очень темным, деревья — тенями, дома тянулись в
небо.
— Красиво все-таки, — сказал Билл. — До чего я рад, что
вернулся.
Мы облокотились на деревянные перила моста и смотрели вверх
по реке на огни больших мостов. Вода была гладкая и черная. Она не плескалась о
быки моста. Мимо нас прошел мужчина с девушкой. Они шли, обнявшись.
Мы перешли мост и поднялись по улице Кардинала Лемуана.
Подъем был крутой, и мы шли пешком до самой площади Контрэскарп. Свет дугового
фонаря падал сквозь листья деревьев, а под деревьями стоял готовый к
отправлению автобус. Из открытых дверей кафе «Веселый негр» доносилась музыка.
В окно кафе «Для любителей» я увидел длинную, обитую цинком стойку. Снаружи, на
террасе, сидели рабочие за вином. В открытой кухне кафе «Для любителей»
служанка жарила картофель на постном масле. Тут же стоял чугунок с тушеным
мясом. Служанка накладывала мясо на тарелку для старика, который стоял возле
нее с бутылкой красного вина в руке.
— Хочешь выпить?
— Нет, — сказал Билл. — С меня хватит.
Мы свернули вправо с площади Контрэскарп и пошли ровными
узкими улочками между высокими старинными домами. Одни дома выдвигались вперед,
другие отступали назад. Мы вышли на улицу По-де-Фер и шли по ней до улицы
Сен-Жак, потом свернули к югу, вдоль чугунной ограды обогнули госпиталь
Валь-де-Грас и вышли на бульвар Дю-Пор-Рояль.
— Теперь куда? — спросил я. — Зайдем в «Селект» и посидим с
Брет и Майклом?
— Ну что ж.
Мы пошли по бульвару Дю-Пор-Рояль, пока он не перешел в
бульвар Монпарнас, и дальше, мимо «Клозери де Лила», ресторана Лавиня, Дамуа и
всех маленьких кафе, пересекли улицу против «Ротонды» и мимо его огней и
столиков дошли до кафе «Селект».
Майкл вышел к нам навстречу из-за столиков. Он сильно
загорел, и вид у него был цветущий.
— Хэлло, Джейк, — сказал он. — Хэлло! Хэлло! Как живете,
дружище?
— Вы прекрасно поправились, Майкл.
— О да! Я страшно поправился. Я ничего не делал, только
гулял. Гулял с утра до вечера. И только одну рюмочку с матерью за чаем.
Билл прошел в бар. Он разговаривал с Брет, которая сидела на
высоком табурете, положив ногу на ногу. Она была без чулок.
— Рад видеть вас, Джейк, — сказал Майкл. — Я слегка пьян,
знаете ли. Такой странный случай. Посмотрите на мой нос.
У него было пятно запекшейся крови на переносице.
— Это от чемоданов одной старушки, — сказал Майкл. — Я хотел
достать их, чтобы помочь ей, а они посыпались на меня.
Брет поманила его из бара своим длинным мундштуком, морща
уголки глаз.
— Старушка, — сказал Майкл. — Ее чемоданы так и посыпались
на меня. Пойдемте к Брет. Она такая прелесть. Ты очаровательная женщина. Брет.
Откуда у тебя эта шляпа?
— Приятель подарил. Тебе не нравится?
— Ужасная шляпа. Купи себе хорошую шляпу.
— Ну конечно, мы теперь такие богатые, — сказала Брет. —
Кстати, ты знаком с Биллом? Вы страшно внимательны, Джейк. — Она повернулась к
Майклу. — Это Билл Гортон. Этот пьяница — Майкл Кэмпбелл. Мистер Кэмпбелл —
злостный банкрот.
— Ну да. Знаете, вчера в Лондоне я встретил своего бывшего
компаньона. Того, кто подкузьмил меня.
— Что он сказал?
— Угостил меня стаканчиком. Я решил, что не стоит
отказываться. Знаешь, Брет, ты такая прелесть! Правда, она красавица?
— Уж и красавица. С таким-то носом!
— Очаровательный нос. Повернись ко мне носом. Ну, разве она
не очаровательна?
— Неужели нельзя было устроить, чтобы он остался в
Шотландии?
— Послушай, Брет, пойдем пораньше домой.
— Веди себя прилично, Майкл. Здесь дамы сидят.
— Правда, она очаровательна? Как по-вашему, Джейк?
— Сегодня вечером бокс, — сказал Билл. — Хотите пойти?
— Бокс, — повторил Майкл. — Кто против кого?
— Леду и еще кто-то.
— Леду очень хорош, — сказал Майкл. — Мне хотелось бы
посмотреть, — он старался взять себя в руки, — но я не могу пойти. У меня
свидание, вот с ней. Послушай, Брет, купи себе новую шляпу.
Брет нахлобучила фетровую шляпу на один глаз и улыбнулась
из-под широких полей.
— Вы оба ступайте на бокс. Мне придется отвезти мистера
Кэмпбелла прямо домой.
— Я не пьян, — сказал Майкл. — Может быть, чуть-чуть.
Послушай, Брет, ты очаровательна.
— Ступайте, — сказала Брет. — Мистер Кэмпбелл начинает
заговариваться. Что это за взрывы нежности, Майкл?
— Послушай, ты очаровательна.
Мы попрощались.
— Мне очень жаль, что я не могу пойти с вами, — сказал
Майкл. Брет засмеялась. В дверях я оглянулся. Майкл оперся рукой о стойку и,
наклонившись к Брет, что-то говорил ей. Брет смотрела на него спокойно, но
уголки ее глаз улыбались.
Выйдя на улицу, я спросил:
— Ну что? Пошли на бокс?
— Пошли, — сказал Билл. — Только не пешком.
