– И что?
– Мне показалось это очень странным, ведь мы все время ехали
примерно с одной и той же скоростью. И еще я обратил внимание на запах жареного
лука в заднем дворе игорного дома, поэтому, когда сюда вернулся, прошел через
кухню, чтобы проверить зародившееся у меня подозрение. И, почувствовав запах жареного
лука, убедился в правильности моих выводов.
– Надо будет с этим разобраться, – заметила Марта Лавина,
нахмурясь.
– И, разумеется, с расхождением во времени, – добавил
Мейсон.
– Если бы вы вели себя правильно, поездка обратно заняла бы
столько же времени, сколько и туда.
– Что вы имеете в виду под правильным поведением?
– Ну, биологически нормально, а вы вместо этого устроили
«хозяйке» допрос.
– Понимаю, – усмехнулся Мейсон. – Значит, существует
какая-то система сигналов между «хозяйкой» и водителем, чтобы…
– Никаких сигналов, – отрезала она. – Просто водитель слышит
все, что происходит в салоне. Там установлен микрофон. Шофер – доверенный
человек, и предполагается, что он не злоупотребляет этим доверием.
– О, можно представить, какие при этом открываются
интересные возможности!
– Вы не догадаетесь даже о половине из них.
– Насколько я понимаю, – продолжил Мейсон, – дело обстоит
так. Если клиент проигрался в пух и прах, поездка обратно короткая. И в этом случае
«хозяйка» получает проценты от его проигрыша. Если же человек выиграл и,
естественно, находится в связи с этим в возбужденном состоянии и щедром
настроении, поездка длится до тех пор, пока «хозяйке» не удастся его хорошенько
раскошелить.
– Последнюю часть вы изложили очень деликатно, мистер
Мейсон.
– Зато убежден, что точно.
– Если вам хочется узнать об этом поподробнее, придется
провести ряд экспериментов, – заявила она. – Я не обсуждаю эти вопросы с
шоферами и, хотите – верьте, хотите – нет, мистер Мейсон, не имею никакого
отношения к работе игорного дома. «Лавина» – совершенно независимое заведение.
Единственное между нами связующее звено – это предоставляемая «хозяйкам»
возможность заработать кое-что на стороне, не теряя своего престижа.
– Престиж, насколько я понимаю, для них очень важен, – сухо
заметил адвокат.
– Возможно, вы будете удивлены, но это так.
– Ну, – он еще раз поднялся, – я ухожу.
– Вы еще не дали мне никакого ответа.
– О чем?
– О том, что будет в понедельник.
– В понедельник утром суд откроет заседание. Вы займете
свидетельское место, а я продолжу перекрестный допрос.
Марта Лавина посмотрела ему в глаза:
– Мистер Мейсон, давайте не будем пережевывать все это. Если
вы попытаетесь продолжать мой перекрестный допрос, вы столкнетесь с
оглушительным провалом. Я признаю, что сегодня вы отчасти загнали меня в угол.
Но у вас была только одна пуля, и вы ее использовали. Когда в понедельник утром
вы начнете спрашивать меня о подробностях случившегося, я смогу ответить на
ваши вопросы так, что просто уничтожу вашего клиента.
– Так что вы предлагаете? – задал он вопрос.
– У меня нет никаких предложений, – ответила она, также
вставая и разглаживая юбку.
– Прекрасно, – произнес адвокат. – Доброй ночи!
– Доброй ночи!
Она подошла к нему, подала руку и на мгновение взглянула в
его глаза. В них он увидел любопытство, некоторую долю восхищения, но страха в
них не было.
– Приходите еще, – предложила Марта Лавина. – В любое время.
Глава 4
На следующее утро в одиннадцать пятнадцать телефон в
квартире Мейсона, номер которого не значился ни в одном общедоступном
справочнике, начал издавать призывные звуки.
Адвокат, верный своей привычке работать по субботам дома с
бумагами, снял трубку.
– Не сердитесь, шеф, – услышал он голос Деллы Стрит, – но у
меня тут есть кое-кто, с кем вам следует поговорить.
– Кто?
– Мэри Броган.
– Броган, Броган? – повторил Мейсон. – Разве это не фамилия…
ах да, это же наш клиент по делу об ограблении!
– Верно.
– А кто такая Мэри?
– Его племянница из Сент-Луиса. Услышала, что ее дядя попал
в беду, села на первый же автобус и примчалась сюда. Думаю, вам стоит с ней
повидаться.
– Когда? Где?
– Как можно скорее, у вас или в офисе.
– В офисе через час, – решил Мейсон.
– А вы не сможете подъехать через полчаса?
– Это так важно?
– Думаю, да. Мне кажется, вы захотите кое-что сделать. Вы
еще не говорили сегодня с Полом Дрейком?
– Нет.
– У него тоже есть что вам сказать, но он не хотел вас
беспокоить.
– Идет, – буркнул Мейсон, – в офисе через полчаса.
Он сменил спортивную рубашку и брюки свободного покроя на
деловой костюм и поехал в офис. Делла была уже там вместе с голубоглазой,
белокурой молодой женщиной, которая крепко пожала ему руку, откровенно, с
интересом его разглядывая.
– Это Перри Мейсон, Мэри, – произнесла Делла Стрит. – Мэри
Броган, шеф. Она ехала на автобусе всю ночь, прибыла сюда утром и уже побывала
на свидании со своим дядей.
– И у нее есть кое-какие деньги, – добавила сама про себя
Мэри Броган.
– Сколько? – не без любопытства осведомился Мейсон.
– Триста восемьдесят пять долларов. Вначале я хотела просто
послать их дяде Альберту, но потом решила, что лучше приеду и сама посмотрю, в
чем тут дело.
Мейсон кивнул:
– Не хотите ли присесть?
Она устроилась в кресле для клиентов. Адвокат расположился за
своим письменным столом. Делла села за секретарский стол и бросила на шефа
быстрый, многозначительный взгляд.
– Деньги наличными, – продолжила между тем Мэри Броган. –
Обратный билет на автобус у меня есть, так что я…
– Чем вы занимаетесь? – поинтересовался Мейсон, рассматривая
девушку. – Как я понимаю, вы работаете?
– Стучу на пишущей машинке, – ответила она, – и, поверьте,
стучу основательно.
– Расскажите мне о вашем дяде, о себе, о вашей работе.
– Что касается работы, тут рассказывать нечего, мистер
Мейсон. Я прихожу в офис в восемь тридцать утра, вскрываю почту, кладу ее боссу
на стол, пишу под диктовку, перепечатываю на машинке, выбегаю на обед,
возвращаюсь, опять пишу под диктовку и опять печатаю, все всегда в страшной
спешке, чтобы успеть положить письма боссу на стол и он мог их подписать,
прежде чем уйдет домой. Я же остаюсь, раскладываю письма по конвертам,
наклеиваю марки, подшиваю копии писем, затем закрываю офис, возвращаюсь к себе
в квартиру, которую снимаю вместе с другой девушкой, что-нибудь ем, стираю
чулки и нижнее белье, ложусь в постель, сплю и вот таким образом готова к
следующему дню.
