– Вот именно, – подхватил тот. – Лицо напавшего на вас
человека вы видели лишь мельком. И уже после убедили себя в том, что это был
подсудимый.
– Нет, это не так. Я сразу узнал его.
– Ладно, – примирительно произнес Мейсон. – Давайте снова
мысленно вернемся к той ночи, когда произошло ограбление. У вас в руке был
раскаленный прикуриватель?
– Да, сэр.
– И вы подносили его к сигарете?
– Да, сэр.
– Значит, вы собирались закурить и одновременно с этим
следили за сигналом светофора?
– Да, так оно и было.
– Очень хорошо. Так все же, на чем конкретно был
сосредоточен ваш взгляд: на красном сигнале светофора или на прикуривателе,
который вы подносили к сигарете?
– И на том, и на другом. Но в основном на светофоре.
– То есть на ярком красном свете?
– Ну, в общем, да. Да, сэр.
– И краем глаза вы еще поглядывали на прикуриватель, который
держали в руке?
– Да, сэр.
– А рядом со светофором была расположена ярко освещенная
неоновая вывеска – реклама аптеки, находящейся на противоположной стороне
улицы, не так ли?
– Да… кажется, такая вывеска там была, сэр.
– Значит, ваши глаза уже успели привыкнуть к яркому свету?
– Думаю, что да.
– А там, где стоял нападавший, было относительно темно?
– Ну… да, сэр.
– И вы глядели на него не дольше одной секунды. Это был
единственный раз, когда вы видели его лицо?
– Я… ладно, пусть будет так.
– Вы видели лицо нападавшего лишь на протяжении какого-то
мимолетного мгновения, – безапелляционно заявил Мейсон, направив на свидетеля
указательный палец и покачивая им в такт словам, – и это в то время, когда тот
находился в темноте, а ваши глаза были несколько ослеплены яркими огнями
неоновой вывески, красным светом светофора и мерцанием раскаленного докрасна
кончика прикуривателя?
Арчер пожал плечами:
– Наверное. Вам лучше знать.
– Отвечайте по существу и не позволяйте мне или кому бы то
ни было еще давать показания вместо вас, – одернул его Мейсон. – Повторяю: это
было так или иначе?
– Ладно. Это было так.
Арчер вдруг как-то поник и ссутулился. Теперь его пиджак
сидел на нем уже далеко не столь безупречно, как прежде, когда он с
высокомерной уверенностью прошествовал через зал и занял свидетельское место.
– Вы утверждаете, что у автомобиля, на котором скрылся
преступник, было помято правое крыло?
– Да, сэр.
– И ехали вы в направлении южной окраины?
– Да, сэр.
– А машина преступника находилась на встречной полосе, то
есть была развернута в противоположном направлении?
– Да, сэр.
– Она была припаркована на противоположной стороне улицы?
– Да, сэр.
– У тротуара?
– Да, сэр.
– И вы сумели разглядеть помятое крыло сквозь капот
автомобиля?
– Нет, сэр. Я отчетливо увидел вмятину на переднем правом
крыле после того, как подсудимый вскочил в автомобиль и отъехал от тротуара.
Выруливая от обочины, он резко развернул машину влево. Я проводил его взглядом,
пытаясь запомнить хоть какие-то особые приметы, и вот тогда отчетливо увидел,
что у него помято переднее правое крыло. Эта вмятина сразу же бросилась мне в
глаза.
– А впоследствии вы видели эту машину?
– Да, сэр. Вчера, она стояла перед полицейским управлением.
– И вы сразу же ее опознали?
– Да, сэр. Это та самая машина.
– Но в ночь нападения вы не сообщили полиции, что у машины
нападавшего помято правое крыло?
– Нет, сэр, тогда я об этом даже не вспомнил. Я был слишком
взволнован. Но уже на следующее утро сообщил им о своих наблюдениях. Когда
немного пришел в себя.
– У меня все, – сказал Мейсон.
Тут подал голос Гарри Фритч:
– Зато у меня, мистер Арчер, есть к вам вопрос на ту же
тему, – слащаво проговорил он. – Насколько я понял из ваших показаний,
независимо от всех этих сложных выкладок в секундах, вы все же успели
достаточно хорошо разглядеть лицо подсудимого, чтобы потом его узнать? Не так
ли?
– Ваша честь, я протестую! – перебил его Мейсон. – Вопрос
наводящий.
– Протест принимается.
Фритч торжествующе улыбнулся:
– Так что за человек напал на вас, мистер Арчер?
– Это был подсудимый.
– У меня все, – заявил Фритч.
Судья хмуро взглянул на него.
– Вред наводящего вопроса состоит уже в том, что он озвучен,
– предупредил Иган. – И, полагаю, обвинение понимает это не хуже меня.
– Прошу прощения, ваша честь, – отозвался Фритч. – Я всего
лишь хотел сэкономить время.
– У защиты есть еще вопросы к свидетелю? – поинтересовался
судья, обращаясь к Мейсону.
– Нет, ваша честь, – ответил тот.
Арчер покинул место свидетеля и вышел из зала.
– Итак, – сказал судья Иган, – в пятницу заседание было
прервано на перекрестном допросе миссис Лавины. Господин судебный пристав,
пригласите миссис Лавину занять свидетельское место. Защита может продолжить
допрос свидетельницы.
Войдя в зал суда и направляясь к свидетельскому месту, Марта
Лавина с едва заметной загадочной улыбкой взглянула на судью Игана, затем
обвела долгим, заговорщицким взглядом скамью присяжных.
Мейсон встал, вышел из-за стола, остановился перед ней и
спросил:
– Миссис Лавина, после того как вы в последний раз давали
показания, вы общались с мистером Родни Арчером?
– Нет, с мистером Арчером я не общалась, – с улыбкой
ответила она. – Я понимала, что свидетели ни при каких обстоятельствах не
должны обсуждать свои показания друг с другом, поэтому строго придерживалась
духа и буквы судебного предписания.
– Однако с мистером Фритчем вы, наверное, дело все же
обсуждали?
– Да, с мистером Фритчем мы обсуждали некоторые детали,
касающиеся моих показаний.
– Он попросил вас рассказать ему, какие именно показания вы
собираетесь дать?
