– Вы рассказали ему об ужине в ресторане?
– Да.
– Вы упомянули про чилийское вино?
– Да.
– И сказали, что не запомнили, какой оно было марки?
– Да.
– И о том, что, несмотря на это, все-таки помните, что оно
было именно чилийским?
– Да.
– И вы не помнили всего этого в пятницу, когда давали
показания в суде?
– Нет, не помнила.
– Но вспомнили в субботу, когда оказались в офисе мистера
Фритча?
– Да.
– До того, как получили записку, или после?
– Записка мне тоже помогла.
– В какой степени?
– В некоторой.
– Она воскресила в вашей памяти события того вечера?
– Да.
– О которых на самом деле вы до ее прочтения ничего не
помнили, не так ли?
– Нет, кое-что я, конечно же, помнила.
– К примеру, то, что в тот вечер в ресторане мистер Арчер
заказал красное чилийское вино?
– Да, я вспомнила об этом еще вечером в пятницу. Это
произошло как-то само собой.
– Благодарю вас, миссис Лавина, – сказал Мейсон. – Думаю, на
этом к вам у меня все. Теперь, с позволения уважаемого суда, мне хотелось бы
повторно вызвать для перекрестного допроса свидетеля Родни Арчера. У меня есть
к нему еще несколько вопросов.
– У вас есть вопросы к миссис Лавине? – осведомился у Фритча
судья Иган.
– Нет, ваша честь.
– Очень хорошо. Просьба пригласить мистера Арчера для
повторного перекрестного допроса.
Когда Марта Лавина покинула свидетельское место, в зале
воцарилась напряженная тишина, а несколько мгновений спустя Арчер вошел в зал и
снова занял свидетельское место.
– Мистер Арчер, – обратился к нему Мейсон, – общались ли вы
с миссис Лавиной с того момента, как в пятницу вечером закончилось очередное
судебное заседание?
– Сегодня утром я с ней поздоровался.
– Я имею в виду темы, имеющие непосредственное отношение к
делу, – уточнил Мейсон.
– Разумеется, нет.
– Прошу прощения, ваша честь, – подал голос Фритч. – На мой
взгляд, будет куда более честно по отношению к свидетелю, если обвинение
поставит его в известность относительно…
– Сядьте! – одернул его судья Иган. – В сложившихся
обстоятельствах суд как никогда заинтересован в том, чтобы допрос свидетеля
велся по всем правилам. В связи с этим я предлагаю сторонам хранить молчание и
предоставить мне возможность самому задать несколько вопросов свидетелю. Мистер
Арчер, вы готовы поговорить со мной?
– Да, ваша честь.
– Скажите, общались ли вы с Мартой Лавиной после того, как в
пятницу вечером закончилось очередное судебное заседание, на темы, имеющие
непосредственное отношение к слушаемому делу?
– Нет, ваша честь. Я понимал, что это запрещено.
– И вы не затрагивали тему дачи ею показаний?
– Нет, ваша честь.
– Вы не обсуждали того, что случилось в ночь нападения?
Арчер неуверенно взглянул на Фритча, затем обвел взглядом
собравшихся в зале людей, лица присяжных, и, видимо, ему передалось овладевшее
всеми напряжение.
– Простите, ваша честь, но я не вполне понимаю, чем вызваны
эти вопросы?
– Общались ли вы каким бы то ни было образом по поводу каких
бы то ни было событий, имевших место в тот день, когда на вас было совершено
нападение? – спросил судья Иган.
– Ну… в общем… да.
– Так, значит, вы все-таки общались?
– Это касалось каких-то пустячных подробностей.
– Вы обсуждали их в разговоре с Мартой Лавиной?
– Нет… не совсем.
– Может быть, в процессе общения вы упоминали и о том, какие
блюда заказывали тем вечером в ресторане?
– С позволения суда, я хотел бы… – начал Фритч.
– Попрошу обвинение не вмешиваться! – перебил его судья
Иган.
– И тем не менее у обвинения есть право заявить протест
против задаваемых судом вопросов, – не унимался Фритч.
– Чем же вам не понравился мой вопрос?
– На мой взгляд, – ответил Фритч, – свидетелю необходимо
дать однозначно понять, что вопрос суда подразумевает не только устное, но
также и письменное общение.
Судья Иган негодующе откинулся на спинку кресла.
– Вот как раз это суд и хотел выяснить у свидетеля, мистер
Фритч, – раздраженно произнес он. – Разумеется, вы имели полное право заявить
протест, однако то, как вы его сформулировали, ясно дает суду понять… в общем,
это весьма показательно. Мистер Мейсон, вы можете продолжить перекрестный
допрос.
– Мистер Арчер, вы в состоянии ответить на последний вопрос
суда?
– Видите ли, – начал Арчер, – в субботу утром у меня была
встреча с мистером Фритчем в его офисе, во время которой он задал мне несколько
вопросов, – сами по себе они не имели непосредственного отношения к нападению,
а были заданы с целью проверить точность моих воспоминаний о событиях того
вечера. Поскольку информация, которой интересовался мистер Фритч, никак не
связана с преступлением, я решил, что не случится ничего противозаконного, если
я изложу ее в записке и передам миссис Лавине, что я и сделал.
– Сообщив миссис Лавине даже тип вина, который был вами
заказан в ресторане, а также что ела она, что ели вы и тому подобные детали?
– Да.
– Вы узнаете эту записку? – спросил Мейсон, показывая
свидетелю листок желтой бумаги.
– Да, это она, – ответил Арчер.
– Вы узнаете свой почерк?
– Да.
– Вы подготовили эту памятку и вручили ее миссис Лавине для
того, чтобы, ознакомившись с показаниями, данными вами мистеру Фритчу, она
могла отвечать на его вопросы, не противореча тому, что было сказано вами? Не
так ли?
– Ну что вы, мистер Мейсон! Конечно же, нет, – покачал
головой Арчер. – Я просто подумал, что, возможно, получив вызов к помощнику
окружного прокурора, миссис Лавина станет переживать, не связано ли это с
чем-нибудь еще… Сами понимаете, она ведет дела, управляет несколькими ночными
клубами… И тогда, желая хоть немного ее успокоить, я набросал эту записку, в
которой дал понять, о чем именно расспрашивал меня мистер Фритч. Вот и все.
