Вторым палец к уэллину протянул старший, но плод снова выдвинул иглы, хорошо хоть синеглазый оказался ловчее своего приятеля и успел отдернуть руку. В следующие несколько минут эльфы всячески испытывали на уэллине разные методы воздействия, что-то шептали, махали руками и даже капали, но он злился все сильнее. Илли знала это точно по все усиливающемуся тяжелому запаху.
И наконец, когда один из эльфов попытался вытащить росток из миски магией и даже чуть приподнял над его любимой посудиной, уэллин весь покрылся темной щетиной, как бежавший с каторги кандальник, и волна тяжелого запаха накрыла поляну.
В несколько прыжков Иллира оказалась возле столика, сверкнула в эльфов ненавидящим взглядом и срывающимся от расстройства голосом рявкнула:
— Ну и долго вы еще будете над ним издеваться, мучители? Вы что, не чувствуете, как ему больно и страшно? Давайте я сама отнесу, куда вы там его хотите посадить… только скажите мне, это корень или росток лезет у него на макушке? — девушка бесстрашно протянула к уэллину руки: — Иди ко мне, маленький, сейчас пойдем в хорошее место… там будет вода и солнышко… ну, успокоился? Смотри, это я.
Иглы, словно нехотя, ушли под кожицу, а едва девушка прикоснулась пальчиками к зеленому другу, исчез и запах. А вместо него в утреннем воздухе начал разливаться тонкий аромат ландышей.
— Ну, и куда идти? — Илли крепко прижала к себе уэллин и, роняя на него слезы, непримиримо уставилась на эльфов.
Но все они смотрели мимо нее, и Иллира, не выдержав гложущего душу любопытства, опасливо оглянулась.
Возле куста словно проступала из тумана одетая в белоснежную накидку фигура эльфа, и вот этот точно был намного старше и важнее всех остальных. В его глазах, цвета вылинявших колокольчиков, цвела усталая мудрость, а на губах играла разочарованная улыбка.
— Нет, — сказал он коротко, — даже в седьмом поколении нет. Но аура странная… магов у нее не было в родне?
— У нее была магиней мать, — доложил магистр, — однако погибла вместе с мужем при пожаре, когда Иллире было девять лет. И у самой Иллиры тогда нашли способности… но через четыре года, после болезни, они исчезли.
— Сними все украшения и амулеты, знак духа тоже, — приказал верховный анлер, как начала наконец догадываться Иллира, — и уэллин тоже поставь. Он еще немного подождет.
Уэллин ответил на это заявление слабым дуновением аромата, и Илли пришлось подчиниться. Девушка сняла с шеи и положила на стол знак светлого духа и амулет и несчастно уставилась на эльфа, страдая от того, что только зря тратит свое и его время. Способностей у нее не было, да и быть не могло.
Несколько минут эльф рассматривал девушку, полузакрыв глаза, и Иллира терпеливо молчала, понимая, что ее просвечивают сейчас магическим зрением, от которого не могут укрыться даже те вещи, каких она сама о себе может не знать. Затем эльф распахнул усталые колокольчики и махнул рукой.
— Можешь надевать свои амулеты, — похоже, эльф на самом деле огорчился, — ничего. Почти ничего, но то, что есть, даже не способности… а так, отголосок… и я даже не знаю, что должна быть за болезнь, чтоб так выжечь дар. Хотя есть еще один способ… найти ее родню… ведь кто-то должен остаться? И посмотреть, от кого и какой был дар.
— У нее тетка, со стороны отца, — так же деловито пояснил магистр, — но эта родня бесталанная. А мать он взял из простых… сейчас мои ученики пытаются хоть кого-то найти.
— Хорошо, как найдете родичей с даром, привозите, мы проведем ритуал.
— Какой еще ритуал? — насторожилась Илли.
— Пробуждения способностей по памяти крови, — мягко пояснил эльф, — он безотказен, когда нужно пробудить затаившийся дар.
— Большое спасибо, но мне этого не нужно, — твердо объявила Илли и даже неприступно задрала носик, — я не желаю никаких способностей. И ни на какие ритуалы не согласна. Я совершеннолетняя и могу такое решать сама. Покажите, где сажать уэллин?!
— Да сажай, где хочешь, он сам подскажет, — во взгляде верховного эльфа впервые зажглась искорка интереса, — вон, иди туда по тропке и выбирай. Тинурвиель, покажи девушке дорогу.
Несколько шагов Илли шла молча, еще под властью недавнего возмущения и обиды, но чем ближе подходила к краю поляны, тем сильнее поднимали в душе змеиные головы черные сомнения. Все знали, что белокурые долгожители все как один были интриганами намного похлеще, чем короли и их окружение, а спокойный разговор повелителя с магистром доказывал, что знакомы они давно и отлично понимают друг друга с полуслова. И вся эта сцена была не чем иным, как спектаклем, поставленным для одного актера, для сеньориты бесприданницы с пропавшим даром.
Потому что магические способности — это намного более ценная вещь, чем титул принцессы или хорошее приданое, не зря Бенгальд так интересовался при первом знакомстве.
Илли резко развернулась и пошла назад. Остановилась напротив хозяев леса и успевших устроиться в креслах королевы с магистром, изучила их хмурым взглядом и напрямую спросила:
— Так, значит, вы издевались над ни в чем не повинным растением, чтобы выяснить, есть ли у меня способности?
— Не способности, а эльфийская кровь, — строго нахмурился повелитель.
— Ну и можно теперь узнать, зачем столько усилий? Разве у вас не хватает смесок, у которых это можно сразу понять по ушам? — Девушка рассвирепела всерьез и не хотела понимать посылаемых ей королевою знаков.
— Хватает, — подтвердил эльф, разглядывая ее изучающе, как заговорившую картофелину, — потому мы и подыскиваем им в жены таких же нечистокровных сородичей.
— А я тут при чем? — зло изумилась Иллира. — Неужели вы решили, что осчастливите меня предложением в мужья одного из ваших бастардов? Да даже если бы вы и нашли эту кровь, я все равно никогда бы не согласилась! И просто счастлива, что ее у меня нет.
Высказав все это, девушка резко развернулась и ринулась с полянки с такой скоростью, что чуть не сбила с ног ожидавшего ее Тинурвиеля.
— Нет, — проводив их взглядом, вздохнул верховный анлер Лаонтениэлль, — все-таки — нет. Но аура совершенно необычная… я только лет сто пятьдесят назад видел нечто подобное… но это совершенно не тот случай. Итак, ваше величество, раз уж вы прибыли раньше ваших сыновей, давайте обсудим наши предложения… пока не вернулась эта мужественная сеньорита. Кстати… я намерен выдать ей постоянный пропуск. В награду за необычайно самоотверженное служение магическому растению. Уэллины размножаются очень плохо… именно из-за своей чувствительности к эмоциям, и вырастить росток из опавшего стручка удается крайне редко.
Некоторое время Илли неслась по тропинке, не в силах ни рассуждать, ни успокоиться. Надо же, ауру он необычную разглядел! Спасибо, хоть в лабораторию не потащил, изучить досконально, что за странный экземпляр попался.
Вот как чувствовало ее сердце, что не нужно ей и близко подходить к этому злополучному лесу, сидела бы сейчас во дворце и подшивала письма в папочки.
