– Вот это она тоже кричала, что покупала самые дорогие таблетки и это они помогли, а ты просто как раз совпала.
– И что ты ей сделала? – заинтересовалась Элинса, догадавшись по ехидной ухмылке подруги, что так просто этот инцидент не закончился.
– Ничего плохого, уверяю тебя. Просто светлым духом с вами становлюсь, – состроила кроткое лицо Апраксия, – а ведь я боевой маг. Почти магистр…
– И все же?
– Действовала по твоему наставлению. Никакого огня или ударной волны. Небольшое заклинание, очищающее желудок естественным путем. Ее красная машина, оказывается, ездит очень быстро.
– Надеюсь, она не догадается, что это связано с тобой, – расстроенно вздохнула Элинса.
– Я давно говорила, что нужно отвадить ее раз и навсегда, – возмутилась Лира. – И можете называть меня неправильной дриадой, но делать добро всем подряд мне не хочется.
– Когда она болела, то была совсем другой. – Элинса осмотрела примолкшую Илли и решила: – Вот теперь ее, пожалуй, можно взять в столовую. Пока готовим обед, будем присматривать по очереди. А потом разбудим Юнизу. Ей тоже пора поесть.
– Ну, как вы тут? – посвежевший от утренней прогулки Хингред заглянул в комнатку. – А почему у нас Илли такая… печальная?
– Не печальная, а связанная, – авторитетно объяснила Лира, – чуть в зеркало не сбежала. Вон оно валяется.
– Да, – виновато глянула на мужа Элинса, – пришлось попросить Апи – слишком буйно цветет. Это ведь у каждой индивидуально, некоторые три года понемногу раскрываются, а некоторые и за три недели успевают расцвести.
– Тогда я сейчас сниму и спрячу все зеркала, а ты напиши знаки на тех, что вмурованы в стены ванной комнаты и прихожей, – решительно поднимая с пола зеркало, сообщил Хингред и понес его в кладовку.
В следующие полтора часа все в доме мирно занимались своими делами. Глава семейства убрал все зеркала и запер на замки раздвигающиеся решетки веранды, Элинса с магиней заканчивали готовить обед. И тут запел сигнал домофона, установленного на ворота.
– Кто там? – вальяжно спросила Лира, и домофон, включенный на громкость, суровым мужским голосом заявил, что ему нужно хозяина.
– Это она, – нажав кнопку, повернулась к родителям Лира. – Что будете делать?
– Дай рассмотреть… – Апраксия прикрыла глаза, протянулась разумом к стоящему у ворот человеку, посмотрела ауру и решительно объявила: – Эли, делай меня домработницей. Пора проучить ее. Сама можешь не показываться, хозяйку Лира сыграет. Хинг, придется тебе пожертвовать собой… только переодеться поторопись.
Элинса огорченно поморщилась, но спорить не стала, и через секунду в столовой лихорадочно готовился реквизит и актеры для предстоящего представления.
Апраксия в одну минуту превратилась в немолодую, полноватую женщину с круглым лицом, вздернутым носиком и собранными на затылке в пучок седыми волосами. Ее собственная юбка и свободно висевшая простая футболка слегка натянулись, но поверх она накинула синий нейлоновый фартук-тунику и неторопливо поплелась отпирать калитку.
В этот момент прибежал из своей комнаты Хингред, успевший натянуть короткие белые шорты и белую же рубашку, застегнутую только на две нижние пуговицы. С самым мрачным и саркастическим выражением лица встал перед женой, и она приступила к изменению его внешности.
– Пап, сделай улыбку, ты сейчас мачо, а не вампир. – Лира, успевшая превратиться в почти полное подобие матери, распустила золотистые волосы, упавшие на спину шелковистой гривой, и быстро подкрасила губки. – Я пошла.
– Да отдыхает он, хозяин-то! Только с пляжу вернулся, – неописуемым говорком среднерусской глубинки уговаривала Апраксия решительно топавшего к дому уверенного мужчину с жирноватыми плечами и волосатым декольте.
Сама магиня семенила за ним, старательно изображая на лице праведное возмущение, а за ними с видом победительницы шефствовала дамочка средних лет с дорогущей стрижкой под нечесаного пастушка и в пляжном костюмчике из топика и юбки-запашки модного бананового цвета.
– Здравствуйте, чем обязаны? – выходя на крыльцо, обворожительно улыбнулась незнакомцу Лира, словно не замечая, что ее маленький шелковый халатик слегка распахнулся на выставленной вперед коленке.
– Добрый день… – решительный настрой незваного гостя таял на глазах. – А мне бы хозяев.
– Я хозяйка. Ну и мой муж. А по какому вопросу?
– Вы сегодня были в супермаркете… на повороте?
– Мой муж был, он австралиец, с сестрой. Она местная, приехала с дочками к нам на пару дней, позагорать. А что они натворили?
– Что ты с ней разговариваешь, – не выдержала банановая дамочка, – это же она, та выдра, что экстрасенсом прикидывалась! У меня кучу деньжищ выманила и Кулечку лечить не стала!
– Ой, – сделав вид, что только заметила гостью, ахнула Лира и страдальчески закатила глаза. – Апраксия, это же та женщина, что Генри преследует! Генри!
– Да дорогая, – Хингред, ожидавший своего выхода, вальяжно ступил на крыльцо.
Из окна столовой Илли не было видно лица отца, но она отлично рассмотрела его, пока Элинса делала из мужа «мачо». И теперь потихоньку веселилась, наблюдая в окно за сменой выражений на лицах гостей. Особенно быстро оно менялось у пришедшего с разборками мужика – сначала легкое потрясение при виде красивого, как эльф, австралийца, потом нехорошая задумчивость и, наконец, еще более мрачная подозрительность. Тут он оглянулся на свою спутницу, обнаружил ее совершенно невменяемый умильный взгляд, устремленный на хозяина дома, и начал сатанеть:
– Олесенька! Ты про кого мне говорила? Напомни!
– Про кошку, котик. А вы надолго сюда приехали?
– Моей жене противопоказана австралийская зима, еще пару месяцев – и вернемся домой, – неимоверно коверкая язык, сообщил Хингред и обаятельно улыбнулся: – Но у нас по плану еще поездка… куда, дорогая?
– В Суздаль. Апраксия так хвалит, говорит, там такие купола… мы просто загорелись.
– Я тоже там не была, – сияла влюбленными глазками Олесенька, и не подозревавшая, что рядом с цветущей дриадой никто не может остаться равнодушным. Влюбляются даже самые серьезные и унылые люди, безнадежные прагматики и отъявленные циники. А уж холеным женщинам, погрязшим в глянцевых журналах, практически невозможно устоять перед внезапно реализовавшейся мечтой.
– Давай и мы съездим, милый? – лепетала скандалистка своему спутнику, но при этом глазами пожирала Хингреда.
– Давай, дорогая, давай, – развернувшись к спутнице, мужчина подхватил ее под руку и напористо, как танк, поволок к калитке, за которой их ждал автомобиль с водителем. – Прямо сейчас сядем и поедем. И ты у меня из этого Суздаля до тех пор не вылезешь, пока не запомнишь форму всех куполов.
Глава 33
– Вот видишь, – свалившись в кресло, хохотала Лира, постепенно превращаясь в саму себя, – никакой ударной волны. Ударная любовь… это по-нашему.
