— Догадываюсь! — кивнул подполковник, посерьезнев. — Небось считаешь, какая Герасимов сука и мразь?
— Ну… — Я даже растерялся от столь откровенной формулировки.
— Считаешь, считаешь! — констатировал Герасимов с каким-то даже, как мне показалось, удовлетворением. — Эх, Синицын! Молод ты еще, — вздохнул он. — Неужели ты думаешь, что я всем рулю в Управлении? Ну, по большому счету да, но ведь есть и повыше меня люди.
— Стрекайло приезжал к вам, чтобы перевести стрелки на Андрейченко? — прямо спросил я. — Это он назвал вам его кандидатуру как виновного в смерти Скоробогатова?
Герасимов посмотрел на меня чуть удивленно и заинтересованно. Ему явно хотелось знать, откуда у меня такие сведения, но он ничего не спросил.
— О чем мы говорили, я тебе все равно не скажу. Просто потому, что берегу тебя. Меньше знаешь — крепче спишь, слышал такое выражение?
Я кивнул.
— Так вот, оно как раз сейчас для тебя!
Потом подполковник перегнулся через стол и заговорил доверительно:
— Думаешь, я ничего не понимаю? Ты, Андрюха, в милиции лет пять служишь, не больше! А я — тридцать пять! Чувствуешь разницу?
Подполковник Герасимов никогда раньше не обращался ко мне по имени. Я даже подозревал, что он вообще его не знает. Я и представить себе не мог, что когда-нибудь буду сидеть у подполковника на диване, пить с ним домашнюю настойку и слушать откровения этого немолодого, повидавшего виды человека. Еще я отметил, что сейчас из его речи начисто исчезло его неизменное «на», хотя я даже представить не мог, что такое возможно.
А тот продолжал свою исповедь:
— Я когда только-только в милицию служить пришел, тоже такой же рьяный был, как ты! Всех на свете преступников хотел за решетку посадить. А уж когда увидел, что у нас в отделении бардак творится, сразу к начальству побежал с рапортом. Возмущен был до предела — как же могут сотрудники офицерский мундир порочить! Вот там-то мне первый раз по носу и щелкнули!
Подполковник вздохнул и снова плеснул по рюмкам настойки. У меня уже в глазах потихоньку стали расплываться предметы, однако я внимательно слушал, что говорит подполковник.
— М-да… — Герасимов выпил и покачал головой, погрузившись в воспоминания далекой молодости. — Одним словом, я тогда уяснил главное. Что есть система, которую не победить. Не пробить ее, Андрюха, понимаешь? Потому что это сис-те-ма! Но работать все равно можно и нужно, это я тоже понял. Спасибо одному мудрому человеку, он мне тогда это объяснил. А то ведь я тогда даже увольняться собирался, да-да! Только зря все это. Нужно свое дело делать.
Герасимов покосился на меня, потом сходил на кухню и принес оттуда тарелку с горячим супом.
— А ну ешь давай! — приказал он.
Я начал было отнекиваться, но Герасимов с суровым видом сунул мне в руку ложку и большой ломоть хлеба.
— Ешь, говорю! — прикрикнул он. — Еще не хватало, чтобы ты тут свалился!
Я стал, обжигаясь, есть суп и слушать подполковника. А тот говорил и говорил, словно выплескивая собственные обиды на несправедливость и жестокость жизни — все, что копилось в нем эти годы и скрывалось за маской бесчувственного человека.
— Думаешь, подполковник Герасимов за деньги продался, да? — спросил он с обидой в голосе. — Да я тебе честно скажу — Стрекайло мне предлагал денег, чтобы Андрейченко упрятать. Даже сумму могу назвать. Да только я отказался. И не потому, что такой благородный, не-ет! А то я не нашел бы, куда эти деньги потратить! Да у нас в отделении ремонт сто лет не делался, компьютер один на десять человек, про кондиционеры в кабинетах я вообще молчу! На все ведь деньги нужны, я уж всю голову сломал, где их взять! Но тут отказался. Просто потому, что не хочу впадать в зависимость, понимаешь? Возьмешь сейчас — потом не отмажешься. Стрекайло так просто не отпустит. А я, Андрюха, не хочу ни под чью дудку плясать до могилы! Честно скажу — мечтаю только до пенсии доработать, нормально уйти, банкет справить, как положено, проставиться, и на покой. На покой, Андрюха! Тебе, может, этого пока не понять, а в моем возрасте начинаешь понимать, что душевный покой — это самое ценное! Его ни за какие деньги не купишь. Так-то! — Подполковник опрокинул еще одну рюмку, сказав при этом:
— Тебе не предлагаю, ты и так еле на ногах стоишь!
Вообще-то, я в тот момент сидел, но не стал придираться к словам. В это время из-за плотно закрытой двери в соседнюю комнату послышался какой-то скрип, а вскоре из-за нее появилось инвалидное кресло. В нем сидела женщина примерно одного возраста с подполковником. Но лицо ее было моложавым, без морщин, а красивые, живые синие глаза смотрели и вовсе по-молодому, даже с каким-то задором.
— Сережа! — с легким укором сказала женщина. — Что же ты не сказал, что у нас гости? Я бы приготовила что-нибудь вкусное! А то ты молодого человека угощаешь какой-то ерундой.
Подполковник при появлении женщины сразу же вскочил и заговорил озабоченно:
— Анюта, ну зачем же ты встала! Иди, ложись, мы тут сами управимся!
— Да что вы, все очень вкусно, спасибо! — у меня порозовели уши. — Я… уже скоро пойду.
— Сидите, сидите, молодой человек! — доброжелательно махнула мне женщина. — У нас и так гости нечасто бывают — Сережа все боится, что они нарушат мой покой. А мне без людей совсем одиноко. На улицу редко доводится спуститься, помощь нужна, а Сережа весь день на работе. Ну, не буду вам мешать!
И женщина завертела колесиками кресла, скрывшись за дверью. Я проводил ее ошарашенным взглядом.
— Упала неудачно, — со вздохом прокомментировал подполковник. — Шейку бедра сломала. А там что-то неправильно срослось. С тех пор она и не ходит. Десять лет уже почти прошло. Уж и гимнастику лечебную пробуем, и массаж… Надеюсь, что все-таки поможет. К тому же Анюта такой человек жизнерадостный, энергичный! Ей в этом кресле сидеть — просто мука! Она старается жить так, как раньше жила, как будто и не инвалид вовсе. Все время что-то делает, готовит, порядок наводит… Видал, какая у нас чистота? Ее заслуга!
Я вспомнил слухи, которые бродили по нашему отделению в отношении жены подполковника и которые я сам охотно поддерживал, и мне стало стыдно…
— В общем, Андрюха, если хочешь моего совета — сажай Андрейченко! — вернулся подполковник к прерванной теме. — Посадить его за реальные дела тебе все равно не дадут! Ну что ты все маешься? У тебя и так горе, а ты сам себя изводишь!
Я молчал, раздумывая над сказанным.
— Ну, хочешь, отдохни, приведи мысли в порядок, — продолжал Герасимов. — Хочешь, в отпуск тебя отправлю? На месяц! Или на все полтора! И премию выпишу.
— Я подумаю, — пообещал я, прощаясь с подполковником в прихожей.
* * *
Юрий Иванович Стрекайло сидел в своем кабинете и крутил в руках свежий номер газеты. В нем на первой полосе был жирный заголовок: «БЕЛЫЕ ХАЛАТЫ В КЛЕТКУ», а следом шла сокрушительная статья, рассказывающая о коррупции в верхушке системы медицины. Было сообщено также, что арестован и дожидается суда министр здравоохранения области Роман Валентинович Андрейченко. Здесь же был опубликован и снимок Андрейченко крупным планом, который с понурым видом сидел на стуле, опустив голову.
