— Не думаю. — Стас сжимает мою ладонь. — Не бойся, Лиза.
— Я и не боюсь. Просто есть хочу. Давайте быстренько разберемся с ними и сварим сосиски.
— Тихо!..
По лестнице кто-то поднимается. Так, еще один кандидат в покойники. А чего они хотят? А может, это просто воры? Нет, не сходится, окна были освещены, они видели, что в доме есть люди.
Снова отвратительный хруст — они какие-то косорукие, и этого грохнули!
Мы осторожно продвигаемся к выходу из комнаты. Надо немедленно положить конец этому безобразию. Внизу еще кто-то есть, до меня доносится запах пота. Так, скунса убиваем сразу, если человек не моется, значит, нарушает мои гражданские права на чистый воздух. Смерть микробам!
Стас сжимает мои пальцы. Еще не так давно я бы за одну такую минуту отдала всю оставшуюся жизнь. Теперь другие времена, но должна признать, что он до сих пор волнует меня. Наверное, я еще не излечилась от него, да и пройдет ли это когда-нибудь? Что ты сделал со мной, Стасик? Что ты сделал с нами? Неужели оно того стоило? Наверное, у него какая-то своя правда.
Человек поднимается по ступенькам. Он идет быстро и тихо, движения его, как у большого кота, ловкие и грациозные. Он кажется мне опасным, и потому я сильнее сжимаю рукоятку револьвера. Оружие оживает у меня в руке, потом звучит выстрел, ужасный, такой громкий — человек падает и катится вниз по ступенькам. Я ошарашенно подношу револьвер к носу — невероятно, я вовсе не хотела стрелять!
— Лиза, ты что?!.
— Рыжий, оно само... случайно!
— Отдай револьвер, пока ты голову себе не прострелила — случайно.
— Нет, — еще чего, я не виновата! — Не отдам.
— Лиза, теперь это грязный ствол.
— Если у тебя есть нож, я извлеку пулю из трупа.
— Хорошая идея.
Мы спускаемся по ступенькам, Стас идет к щитку. Что ж, на войне, как на войне. Надо посмотреть, что там с охранником.
— Лиза, стой!
Не надо переживать, дорогой, я только погляжу, жив ли этот болван. Тоже мне, охранник! Зачем наниматься на работу, которую и делать-то не умеешь? Ну вот, досталось ему по-взрослому, но он жив. Кожа содрана, много крови, но череп цел. Голова у него поболит, томограмма покажет другие повреждения, хотя вряд ли они есть. Убивать его не собирались. А нас — таки да.
— Как он? — Рыжий наклоняется к раненому.
— Жив. Надо бы его в больницу.
— Я все устрою, идите в дом. — Стас враз стал чужим. — Лиза, осторожнее с револьвером.
— Я не знаю, как это получилось!
— Именно это я и имею в виду.
Конечно, он мне это будет припоминать еще сто лет. А не надо было мне говорить, чтобы я взвела курок. Сам велел, а теперь бухтит...
Мы идем в дом. В холле лежит труп человека, которого я застрелила. Черт подери, ну не хотела я, честно. Правда рядом с ним валяется пистолет с глушителем, так что моя совесть молчит. Этот парень — не Красная Шапочка, и вряд ли он пришел сюда, чтобы признаться мне в любви, а потому сетовать нечего.
— Хорошо, что нет ковра. — Рыжий озирается. — Надо найти тряпки, отбеливатель и воду, уберем тут. Кстати, вот, смотри.
Он подходит к стене и подбирает с пола что-то маленькое и расплющенное. Это пуля, она прошла навылет сквозь шею неудачника и выбила часть стенной панели. Как мне удалось попасть в него?
— Дай сюда.
Я выброшу ее подальше, а пока мы обыскиваем карманы новопреставленных, но напрасно, в них пусто. Все трое в темных куртках и брюках, на ногах — кроссовки, и никаких особых примет. Просто три здоровенных парня, абсолютно мертвых.
— Завернем в пленку. — Рыжий толкает тело моей жертвы. — Лиза, не испачкайся!
Нет смысла напоминать мне об этом. Через полчаса пол и стены в комнатах и холле снова сияют чистотой, трупы, завернутые в полиэтилен, аккуратно лежат около входной двери. Что ж, ребята, бывает, не надо было вам вмешиваться в мои дела.
— Вы уже справились? — Стас вернулся с улицы, запыхавшийся и грязный. — Я все устроил, теперь нужно что-то сделать с трупами.
— Отвезем их за город и бросим где-нибудь в посадке. — Рыжий надевает куртку. — Загрузим в машину, сейчас ночь, безопасно.
— А Лиза пусть останется здесь. — Стас снимает грязную одежду. Где же он так умудрился изгваздаться-то?
— Нет. — Рыжий хмурится. — Она должна ехать с нами, ее опасно оставлять одну.
— Возможно, ты прав. Подождите, схожу переоденусь.
— Где это ты так вывалялся? — Скажи мне, я должна знать. Зачем-то.
— Да поскользнулся, блин! Мокро на улице. Я сейчас, подождите немного.
Тревожный звонок в моей голове не дает мне покоя. Кто эти люди? Почему они здесь, кто их прислал? И почему Стас вернулся в дом таким грязным? Почему хотел, чтобы я осталась тут одна? Либо чтобы не подвергать меня опасности, либо чтобы разлучить нас с Рыжим. Господи, что я говорю! Это же Стас, наш Стас! И именно потому я ему не верю. Наши сегодняшние ностальгические посиделки у камина и громкая ссора с Рыжим — что-то здесь не так, все это какое-то ненастоящее.
— Что он там копается? — Нам не слишком уютно в компании с трупами. — Лиза, поторопи его, пусть не надевает новый смокинг, годится и старый.
— Сейчас.
Я тихо поднимаюсь по ступенькам. Вот комната с камином, дальше спальня, где я спала, и еще одна комната. Толстый ковер глушит мои шаги.Я иду как можно тише, не знаю почему, но я не хочу шуметь. Стаса нигде нет, и вот я слышу его голос. С кем он там говорит? Так и есть, похоже на кабинет.
— ... едем за город, по Окружной. Да, все вместе. Нет, все хорошо, просто пришлите мусорщиков.
Не зря мне все это казалось подозрительным. Еще Танька говорила, что Стас ради денег на все способен. Интересно, много ли ему заплатили за нас с Рыжим? Что характерно, даже своих шестерок не пожалели, чтобы придать достоверность картине! Но на этот раз тебе не повезло, Стасик.
Я тихонько спускаюсь вниз. Даже не знаю, как сообщить Рыжему, а потому скажу как есть. Он должен знать, иначе все пойдет кувырком.
— Что?!
— У нас неприятности, Стас только что говорил с кем-то по телефону. Короче, он нас продал.
— Нет! Лиза, этого быть не может.
Стас уж спускается. Я смотрю на него и думаю: какой обманчивой бывает внешность! Лицо и фигура молодого бога — и такое гнилое нутро! Неужели для тебя нет ничего важнее денег, Стасик? Ну что ты на них купишь? Мир большой, но то, что есть в нем действительно стоящего, за деньги не приобретешь.
— Сейчас подгоню машину. — Он как-то странно смотрит на меня. — Лиза, ты голодна. На кухне есть еда, ты успеешь перекусить.
Время у нас есть, а холодильник полон всякой всячины. Я нарезаю хлеб и делаю бутерброды. Хорошо, что у меня вместительная сумка. Тут и папка Старика, и косметичка, и ночная рубашка, и револьвер, и зубная щетка, а теперь еще будет пакет с едой. Этот бутерброд я съем сейчас — и порядок.
