Книга Зеленые холмы Африки, страница 12. Автор книги Эрнест Хемингуэй

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Зеленые холмы Африки»

Cтраница 12

Когда мы подошли к антилопе, лежавшей на боку, сердце ее все еще сильно билось, хотя, судя по всему, она была мертва. Друпи не захватил охотничьего ножа, у меня же был с собой только перочинный ножик. Я нащупал сердце около передней ноги, чувствуя, как оно трепещет под шкурой, всадил туда лезвие ножа, но он оказался слишком коротким и только слегка оттолкнул сердце. Я ощущал под пальцами горячий и упругий комок, в который уперлось лезвие, повернул нож, ощупью перерезал артерию, и горячая кровь заструилась по моей руке. Затем я начал потрошить антилопу перочинным ножом, все еще стараясь произвести впечатление на Друпи, аккуратно извлек печень и, отделив желчный пузырь, положил печень на траву, а рядом с ней почки.

Друпи попросил у меня нож. Теперь и он захотел показать себя. Он искусно вскрыл и вывернул наизнанку желудок, выбросил из него траву, хорошенько встряхнул, затем положил туда печень и почки и, срезав ножом прутик с дерева, под которым лежала антилопа, скрепил им желудок, так что получился удобный мешочек. Затем вырезал палку, подвесил на нее мешочек и перекинул палку через плечо – точно так во времена моего детства носили свои пожитки в носовом платке американские бродяги, изображенные на рекламе мозольного пластыря «Блю Джей». Это был отличный способ, и я уже предвкушал, как покажу его когда-нибудь Джону Стейбу в Вайоминге, а он будет улыбаться, как всегда, стесняясь своей глухоты (когда раздавался рев быка, в Джона приходилось швырять камешками, чтобы он остановился), и обязательно скажет: «Ей-богу, Эрнест, это здорово!»

Друпи передал мне палку, скинул кусок материи, заменявшей ему одежду, обвязал им тушу антилопы и взвалил ее себе на спину. Я хотел помочь ему и знаками предложил срезать сук, подвесить на него антилопу и нести тушу вдвоем, но Друпи отказался. Так мы и шли, – я с мешочком из антилопьего желудка на плече и с ружьем за спиной, а Друпи, весь потный, впереди, шатаясь под тяжестью туши. Я уговаривал его подвесить антилопу на дерево и потом прислать за нею носильщиков. Мы положили было тушу в развилину старого дерева, но Друпи, сообразив, что я готов уйти и бросить добычу только из страха, как бы он не надорвался, снова взвалил ношу на плечи, и мы поплелись к лагерю, где бои, сидевшие вокруг костра, встретили нас дружным хохотом при виде мешочка, болтавшегося у меня за спиной.

Вот такая охота была мне по душе! Пешеходные прогулки вместо поездок в автомобиле, неровная, труднопроходимая местность вместо гладких равнин – что может быть чудеснее! Я перенес тяжелую болезнь и теперь с наслаждением ощущал, как силы мои восстанавливаются с каждым днем. За время болезни я очень исхудал, изголодался по мясу, а теперь мог есть все без разбору. Каждый день под горячими лучами солнца я обливался потом, теряя таким путем всю жидкость, которую вечером, у костра, выпивал в обществе друзей, а в жаркую дневную пору я лежал с книгой в тени, овеваемый ветерком, радуясь, что не нужно ничего писать и в четыре часа мы снова пойдем на охоту. Я даже писем никому не писал. Единственный человек – не считая детей, – который мне по-настоящему дорог, был здесь со мной, и мне не хотелось делиться впечатлениями этой чудесной жизни с теми, кто был где-то далеко; хотелось просто жить, радоваться, испытывать блаженную усталость. Я гордился меткостью своей стрельбы, верил в себя, и мне было так хорошо и легко, – право же, переживать все это самому куда приятнее, чем знать об этом только понаслышке.

В начале четвертого мы тронулись в путь, чтобы к четырем добраться до холма. Но было уже почти пять, когда мы наконец увидели первого носорога: неуклюже покачиваясь на своих коротких ногах, он перевалил через гребень холма почти там же, где мы увидели его накануне, и скрылся в лесу неподалеку от того места, где вчера у нас на глазах дрались два носорога. Спустившись с холма, мы пересекли заросшую лощину и двинулись по крутому горному склону к акации с желтыми цветами, служившей нам ориентиром.

Борясь с ветром, я старался идти как можно медленнее, не теряя из виду дерева, и заткнул носовой платок под шляпу, чтобы пот не заливал очки. Я знал, что, быть может, через секунду придется стрелять, и нарочно шел медленно, чтобы не вызвать сердцебиения. На охоте по крупному зверю, если охотник умеет стрелять и видит, куда стрелять, не может быть промаха, разве что стрелок запыхался от бега, либо только что вскарабкался на крутой склон, либо очки его разбились или запотели, а у него не нашлось тряпки или бумаги, чтобы их протереть. Очки вообще доставляли мне кучу хлопот, и я носил при себе четыре носовых платка, перекладывая их из одного кармана в другой, когда они намокали от пота.

Мы осторожно приблизились к акации с желтыми цветами, словно к выводку перепелок, перед которым собака сделала стойку. Однако носорога там уже не оказалось. Мы обшарили всю опушку, видели множество следов и свежего помета, а носорога не было. Солнце уже садилось, начинало смеркаться, а мы все бродили по лесистому склону в надежде встретить зверя на какой-нибудь прогалине. Когда в темноте стрелять стало почти невозможно, Друпи вдруг остановился и припал к земле. Опустив голову, он рукой указывал куда-то вперед. Мы подползли к нему и увидели двух носорогов, большого и маленького, – они стояли по грудь в кустарнике, отделенные от нас небольшой долиной.

– Самка с детенышем, – прошептал Старик. – Стрелять нельзя. Дайте-ка мне разглядеть ее por. – И он взял у М`Кола бинокль.

– Видит она нас? – спросила Мама.

– Нет.

– Далеко до них?

– Шагов пятьсот.

– Боже, какая крупная! – сказал я шепотом.

– Да, крупная самка, – подтвердил Старик в радостном возбуждении. – Интересно, куда девался самец? Слишком темно, стрелять можно, только если столкнемся нос к носу.

Носороги, повернувшись к нам задом, мирно щипали траву. Мне кажется, эти животные никогда не ходят. Они либо бегут, либо стоят на месте.

– Отчего они такие красные? – спросила Мама.

– Вывалялись в глине, – пояснил Старик. – Надо торопиться, пока еще не совсем стемнело.

Солнце уже село, когда мы выбрались из леса и увидели внизу тот холм, откуда накануне наблюдали за носорогами в бинокль. Вместо того чтобы спуститься, пересечь лощину и выйти к лагерю прежней дорогой, нам неожиданно взбрело в голову пройти лесной опушкой прямо по горному склону. И вот в темноте, придерживаясь намеченного пути, мы двинулись через глубокие предательские ущелья, издали похожие на рощицы, скользили, цеплялись за лианы, спотыкались, карабкались и снова скользили все ниже и ниже, потом опять с невероятными усилиями взбирались по круче, а лес был полон ночных шорохов, слышалось рычание леопарда, который охотился на бабуинов; я боялся змей и со страхом прикасался в темноте к каждому подозрительному корню или ветке.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация