– Может получиться здорово интересно.
– Если только материала будет достаточно.
Нужно изучить чертову пропасть фактов. Ужасно трудно доискаться правды, если не
видел всего собственными глазами, потому что тем, кто потерпел поражение, не до
разговоров, а победители всегда врут. Вот и приходится все прослеживать на
месте, только в тех странах, где можешь объясниться. Это, конечно, мешает.
Поэтому я никогда не поехал бы в Россию. Если не можешь подслушивать разговоры,
толку не будет. Услышишь только официальные версии да осмотришь
достопримечательности. В любой стране всякий ее житель, говорящий на
иностранном языке, наврет вам с три короба. Все самое интересное узнаешь из
разговора с людьми, а если не можешь поговорить с ними и подслушать тоже не
можешь, не узнаешь ничего ценного, разве только наберешь материалу на газетную
статейку.
– В таком случае вам надо хорошенько
взяться за суахили.
– Я стараюсь.
– Но все равно вы не сможете
подслушивать, потому что здесь они говорят на языках разных племен.
– Но если я когда-нибудь и напишу об
Африке, это будет простая зарисовка, я ведь так мало знаю. И все же первое
впечатление от страны очень ценно. Быть может, оно, черт бы его побрал, ценнее
для тебя самого, чем для других. Но все равно надо о нем написать, высказаться.
А потом можно хоть выбросить.
– Почти все эти книжонки про сафари
невыносимо скучны.
– До ужаса.
– Мне понравилась только одна – Стритера.
Постойте, как она называется? «Цивилизованная Африка». Он заставляет
почувствовать, что это за штука. Лучшей книги я не читал.
– А мне нравится книга Чарли Кертиса. Она
написана без фальши и рисует все очень живо.
– А этот Стритер пишет ужасно смешно.
Помните, как он подстрелил конгони?
– Да, это очень смешно.
– Но ни один автор не заставил меня
почувствовать к этой стране то же, что чувствует он сам. Все описывают
привольную жизнь в Найроби или плетут всякую чушь о том, как подстрелили зверя
с рогами на дюйм длиннее, чем кто-то другой. Или нудно твердят про опасность.
– Я хочу попробовать написать об этой
стране, и о зверях, и о том, каково все это для новичка.
– Что ж, попробуйте. Может получиться
неплохо. А знаете, я тоже вел дневник во время поездки на Аляску.
– Вот бы мне почитать, – сказала
Мама. – Я и не знала, что вы писатель, мистер Дж. Ф.
– Да уж куда там, – сказал
Старик. – Если хотите, я пошлю за этим дневником. Понимаете, там просто
записано все, что мы делали изо дня в день, и какой Аляска представилась
англичанину из Африки. Вам будет скучно.
– Никогда, если это написали вы, –
сказала Мама.
– Ваша женушка делает нам
комплименты, – сказал Старик.
– Не мне. Вам.
– Его я уже читала, – сказала
Мама. – Мне интересно прочесть, что пишет мистер Дж. Ф.
– Слушайте, а он правда писатель? –
спросил ее Старик. – Что-то не похоже. Может, он зарабатывает и себе и вам
на жизнь охотой?
– Нет. Он пишет. Когда у него ладится, с
ним очень легко. Но, пока он не разошелся, к нему лучше не подходи. Перед тем
как начать писать, он должен разозлиться. А когда заводятся разговоры о том,
что он никогда больше не возьмет пера в руки, я знаю: теперь дело пойдет.
– Пусть поговорит с нами о
литературе, – сказал Старик. – То ли дело – Кожаные Штаны.
Расскажите-ка нам какие-нибудь литературные анекдоты.
– Ладно, слушайте. Это было в последний
наш вечер в Париже. Накануне я провел день в Солони, у Бена Галлахера, и он
устроил там fermee – знаете, когда кролики выходят кормиться, ставят такую
низенькую загородку, – и мы все утро охотились на кроликов, а после
завтрака охотились на фазанов, и еще я подстрелил chevreuil[16].
– А при чем тут литература?
– Погодите. В последний вечер у нас
обедали Джойс с женой, и к обеду был жареный фазан и седло chevreuil, и мы с
Джойсом напились, потому что назавтра я уезжал в Африку. Ох, и вечерок был!
– Ничего себе литературный
анекдот! – сказал Старик. – А кто такой Джойс?
– Чудный малый, – сказал я. –
Написал «Улисса».
– "Улисса" написал
Гомер, – сказал Старик.
– А Эсхила кто написал?
– Тоже Гомер, – сказал
Старик. – Вы меня не поймаете. Ну, а еще какой-нибудь литературный
анекдот?
– Вы знаете, кто такой Паунд?
– Нет, – сказал Старик. –
Первый раз слышу.
– Могу рассказать недурные анекдоты про
Паунда.
– Наверно, о том, как вы с ним ели
какого-нибудь зверя с чудным названием, а потом напились?
– Бывало и так, – сказал я.
– Веселая жизнь у вашего брата. Как вы
думаете, вышел бы из меня писатель?
– Отчего ж.
– Вот, – сказал Старик моей
жене, – теперь мы с вами охоту по боку, и будем оба писателями. Ну,
рассказывайте дальше.
– Знаете, кто такой Джордж Мур?
– Это про которого написано:
"Скоро в путь!
За Джорджа Мура я прощальный кубок
пью".[17]
– Он самый.
– Ну так что же с ним случилось?
– Он умер.
– Мрачноватый анекдот. Нельзя ли
чего-нибудь повеселее?
– Я его как-то встретил в книжном
магазине.
– Вот это уже лучше. Видите, он умеет
интересно рассказывать.
– Я однажды зашла к нему в
Дублине, – сказала Мама. – С Кларой Дунн.
– Ну и что было?
– Не застали дома.
– Ах, черт побери! Вот она, литературная
жизнь! – сказал Старик. – Ни с чем ее не сравнишь.
– Терпеть не могу Клару Дунн, –
сказал я.
– Я тоже, – сказал Старик. – А
что она писала?
– Письма, – сказал я. – Знаете
такого – Дос-Пассоса?
– Первый раз слышу.
