По этому следу на сырой красноватой земле мы
шли часа два через густые заросли кустарника, напомнившие мне американский
подлесок. В конце концов мы очутились в совершенно непроходимой чащобе и
прекратили поиски. Я все время злился на М`Кола за невычищенное ружье, но это
не мешало мне в радостном нетерпении ждать, что вот-вот мы поднимем куду и
подстрелим его в зарослях. Однако антилоп не было, а день выдался жаркий, и мы,
обогнув трижды какие-то холмы, вышли на луг, где паслось большое стадо
низкорослого масайского скота; дальше тени нигде не было, и мы под палящим
полуденным солнцем зашагали к машине.
Оказалось, что Камау, сидевший в кабине, видел
куду в какой-нибудь сотне шагов от себя. Зверь шел к солончаку около девяти
часов – как раз тогда, когда ветер коварно переменился. Он, должно быть, почуял
нас и повернул обратно, в холмы. Усталый, потный и скорее угнетенный, чем
рассерженный, я сел рядом с Камау, и мы поехали к лагерю. Оставался всего один
вечер, и не было никакой надежды, что нам повезет. Когда мы достигли лагеря и
окунулись в прохладную тень деревьев, я вынул затвор и протянул ружье М`Кола,
не говоря ни слова и даже не взглянув на него. Затвор я швырнул в палатку на
свою койку.
Старик и Мама сидели под тентом.
– Не повезло? – мягко спросил
Старик.
– Да, сплошные неудачи. Самец прошел мимо
машины в сторону солонца. Должно быть, его спугнули. Мы обшарили всю округу.
– И неужели все попусту? – спросила
моя жена. – А нам показалось, что мы слышали треск выстрела.
– Это Гаррик трещал языком. Дозорные
что-нибудь заметили?
– Ничего. Хотя мы держали под наблюдением
оба холма.
– От Карла есть вести?
– Ни слуху ни духу.
– Хоть бы что-нибудь попалось! –
сказал я. Я был измучен и во мне росло чувство горечи. – Пропади все
пропадом! На кой черт ему понадобилось испортить охоту на солонце в первое же
утро, прострелив брюхо паршивому куду, и гоняться за ним повсюду, распугивая
дичь!
– Свиньи! – поддакнула Мама. Она
всегда на моей стороне, даже когда я не прав. – Канальи!
– Добрая ты душа, – отозвался
я. – Не огорчайся, я совершенно спокоен. Или скоро буду спокоен.
– Мне так обидно за тебя, –
промолвила она. – Бедный Папа.
– Выпейте чего-нибудь, – предложил
Старик. – Вам это сейчас необходимо.
– Ей-богу, Старик, я просто из кожи лез,
наслаждался охотой и ни капли не волновался до сегодняшнего дня. Я был уверен в
успехе: ведь столько следов! А что, если мне так и не попадется ни единый куду?
Кто знает, вернемся ли мы сюда еще когда-нибудь?
– Вернетесь, – утешил он
меня. – Нечего унывать. Вот вам, выпейте-ка лучше!
– Я просто старый ворчун и нытик, но,
клянусь, это в первый раз сегодня у меня так расходились нервы.
– Да, ворчать и ныть – скверная
привычка, – ответил Старик. – От нее надо избавиться.
– Как насчет завтрака? – спросила
Мама. – Неужели вы еще не проголодались?
– К черту завтрак. Понимаете, Старик, мы
ни разу не видели антилоп вечером на солонце и не видели самца в холмах. У меня
остается только один вечер. Значит, можно считать, что все пропало. Три раза
они уже были у меня в руках, и все же Карл, и этот австриец, и вандеробо нас
посрамили!
– Ну, ну, мы еще не посрамлены, –
сказал Старик. – Пейте!
Мы хорошо позавтракали, а затем явился Кэйти и
доложил, что к Старику пришли какие-то люди. Сначала на стене палатки появились
две тени, потом люди подошли к нам. Один из них был тот самый старый африканец,
что встретил нас в день приезда, но теперь он явился уже в роли охотника,
вооруженный длинным луком и колчаном со стрелами.
Он казался еще более дряхлым, изможденным и
внушал еще меньше доверия, чем прежде. Вырядился он, по-видимому, только для
того, чтобы произвести на нас впечатление. С ним был тощий вандеробо с
разрезанными и закрученными кверху мочками ушей; склонив голову набок, он стоял
на одной ноге, а пальцами другой почесывал у себя под коленом. Лицо у него было
глупое и отталкивающее.
Первый, глядя прямо в глаза Старику, что-то
говорил ему серьезно и медленно, без всякой мимики.
– Что это он выдумал? К чему такое
снаряжение? Хочет за деньги наняться к нам соглядатаем? – спросил я.
– Погодите, – отмахнулся Старик.
– Нет, вы только взгляните на них, на
этого вандеробо и на старого плута! – не унимался я. – Что он
говорит, Старик?
– Он еще не кончил.
Наконец Дед умолк и стоял в ожидании, опираясь
на свой бутафорский лук. Лица у обоих были очень усталые, но, помнится, я тогда
видел в них только негодных обманщиков.
– Говорит, что они нашли место, где есть
куду и черные антилопы, – сказал Старик. – Он провел там три дня. Они
знают, где прячется крупный самец куду, и оставили там человека следить за ним.
– И вы верите этому? – Я
почувствовал, что хмель и усталость мгновенно испаряются и волнение
захлестывает меня.
– Кто их знает! – ответил Старик.
– Далеко ли до места?
– День пути. На машине, думаю, можно
добраться часа за три или четыре, если она там пройдет.
– А он как думает – пройдет машина?
– Места неезженые, но он говорит –
добраться можно.
– Когда они оставили человека следить за
куду?
– Сегодня утром.
– А черные антилопы где?
– Там же, в холмах.
– Как туда попасть?
– Ума не приложу. Разве только пересечь
равнину, обогнуть вон ту гору, а оттуда ехать к югу. Он говорит, что в тех
местах еще никто никогда не охотился. Только он охотился там в молодости.
– Вы верите этому?
– Конечно, все они – врали отчаянные, но
этот говорит с таким искренним убеждением.
– Тогда я еду!
– Да, не теряйте времени. Поезжайте на
машине, пока будет возможно, а затем пользуйтесь ею как базой и начинайте
охоту. Мемсаиб и я с утра снимем лагерь и вместе с проводниками поедем к Дэну и
мистеру Т. За теми черными землями дождь нам уже не страшен. А вы догоните нас
позже. Если застрянете – на худой конец всегда можно отослать легковую машину
через Кондоа, а грузовики – в Ганга и дальше кружным путем.
– А вы не хотите меня сопровождать?
