– Хапана! Хапана! Хапана! – твердил
М`Кола решительно. – Еще пива? – Он отложил нож.
– Ну, ну, не сердись, я пошутил.
М`Кола присел рядом со мной и заговорил,
пытаясь объяснить что-то. Он упомянул имя Старика, – видимо, хотел
сказать, что Старику это не понравилось бы, что он не допустил бы этого.
– Я пошутил, – сказал я
по-английски. Потом добавил на суахили: – Завтра на черных антилоп?
– Да, – горячо подхватил он. –
На антилоп. Потом мы с Римлянином долго беседовали, я говорил по-испански, а он
уж не знаю по-каковски, и так мы с ним, кажется, разработали весь план кампании
на завтрашний день.
Глава 13
Не помню, ложился ли я в ту ночь, припоминаю
лишь, что сидел у костра в сером предрассветном сумраке с кружкой горячего чая
в руке, а мой завтрак на вертеле имел не очень-то привлекательный вид и был
весь покрыт золой. Рядом стоял Римлянин и ораторствовал, указывая в ту сторону,
где занималась заря, и, помнится, я подумал; неужели этот болтун проговорил всю
ночь?
Шкуры, снятые с голов куну, были разложены на
земле и густо посыпаны солью, а черепа с рогами прислонены к бревенчатой стене
хижины. М`Кола уже свертывал шкуры. Камау принес мне консервы, и я велел
открыть банку с компотом. Ночной холод еще не рассеялся, и я быстро поел
консервированных фруктов со сладким прохладным соком, выпил еще кружку чая,
пошел в палатку, оделся и переобулся.
Все были готовы в путь. Римлянин сказал, что
мы вернемся к полудню.
Вести нас должен был брат Римлянина. Насколько
я понял, Римлянин решил выследить одно стадо черных антилоп, а отыскать второе
предоставил нам. Мы выступили. Впереди шел брат Римлянина в «тоге» и с копьем,
за ним – я со спрингфилдом на ремне и цейсовским биноклем в кармане, а за нами
– М`Кола с биноклем Старика через одно плечо и флягой через другое, с
охотничьим ножом, точильным камнем, запасной коробкой патронов и плитками
шоколада в карманах и с ружьем за спиной, Дед с фотоаппаратом, Гаррик с кинокамерой
и вандеробо-масай с копьем, луком и стрелами.
Когда мы, простясь с Римлянином, вышли за
колючую изгородь, в просвете между холмами показалось солнце и озарило поле,
хижины и голубые холмы. День обещал быть погожим и безоблачным.
Проводник повел нас через густую чащу, в
которой одежда мгновенно намокла, потом по редколесью, потом – по крутому
подъему, пока мы не очутились на вершине холма, который высился у края того
поля, где мы стали лагерем. Отсюда наш путь лежал по удобной ровной тропе через
другие холмы, еще не освещенные солнцем. Немного сонный, я наслаждался
прохладой раннего утра и шагал машинально, однако меня начинала беспокоить
мысль, что нас слишком много и мы неизбежно спугнем дичь, хотя каждый делает
все, чтобы двигаться без шума. Вдруг на тропе показались двое людей, шедших нам
навстречу.
Впереди шел рослый, красивый мужчина, лицом
похожий на нашего Римлянина, но с менее благородной внешностью, в «тоге», с
луком и колчаном, а за ним – его жена, очень миловидная, скромная, женственная,
одетая в коричневую дубленую шкуру, с ожерельем из медных колец на шее и со
множеством таких же проволочных колец на руках и лодыжках. Мы остановились,
сказали «джамбо», и наш проводник заговорил со своим соплеменником, у которого
был деловой вид человека, спешащего на службу.
Пока они обменивались быстрыми вопросами и
ответами, я разглядывал юную женщину, видимо недавно вышедшую замуж: она стояла
вполоборота ко мне, так что видны были ее красивые удлиненные груди и стройные
шоколадные ноги; вдруг муж что-то резко сказал ей, потом добавил еще несколько
слов тихим, но повелительным тоном, и тогда она обошла нас, потупив глаза, и
зашагала по тропинке, по которой мы пришли, а мы все смотрели ей вслед. Я
понял, что муж ее намерен присоединиться к нам. Он этим утром видел черных
антилоп и теперь с некоторым недоверием, явно недовольный тем, что пришлось
оставить без присмотра красавицу жену, которую мы только что пожирали глазами,
повел нас вправо по другой торной и ровной тропе через лес. Вокруг все
напоминало мне осенний американский пейзаж, и я невольно ожидал, что вот-вот у
нас из-под ног вспорхнет куропатка и, хлопая крыльями, улетит на соседний холм
или камнем упадет в долину.
Мы действительно спугнули стаю перепелок; я
следил за ними взглядом и думал о том, что природа во всем мире – та же природа
и все охотники одинаковы. Скоро мы заметили у самой тропы свежий след куду, а
подальше, в пробуждавшемся от сна лесу, где не было подлеска и где первые
солнечные лучи уже проникали сквозь кроны деревьев, мы набрели на слоновьи
следы, огромные, в целый обхват, а глубиной они были не менее фута. Охотник
всегда воспринимает это как какое-то чудо; здесь после дождя, очевидно, прошел
слон, судя по размерам – самец. Глядя на след, тянувшийся через живописный лес,
я подумал о мамонтах, когда-то давно живших на земле, – среди холмов
южного Иллинойса они оставляли такие же следы. Но Америка – древняя страна, и
самая крупная дичь там уже перевелась.
Некоторое время мы двигались по живописному
плато, потом оно кончилось, а за ним лежала долина и большой открытый луг, в
дальнем конце поросший лесом, еще дальше – кольцо холмов, а от него влево
тянулась другая долина. Мы остановились на холме, у лесной опушки, оглядывая
ближнюю долину, которая у холмов образовала обрывистую, поросшую травой
впадину. Слева от нас высились крутые, лесистые холмы с известняковыми
обнажениями, они тянулись до самого начала долины, откуда шла другая цепь
холмов. Справа под нами местность была неровная, с множеством бугров и полян, а
дальше начинался лесистый отлог, тянувшийся до голубых холмов, тех самых,
которые мы видели на западе, за хижинами, где жил наш Римлянин со своими
сородичами. Я сообразил, что лагерь внизу, прямо под нами, и лесом до него
около пяти миль в северо-западном направлении.
Муж красавицы разговаривал с братом Римлянина,
объясняя жестами, что он видел на лугу пасущихся черных антилоп и они ушли либо
вверх, либо вниз по долине. Мы расположились под прикрытием деревьев и послали
вандеробо-масая в долину поискать следов. Он вернулся и сообщил, что под нами,
вниз по долине и к западу, следов нет, после чего стало ясно, что животные ушли
вверх по долине.
Теперь нам предстояло, приноравливаясь к
местности, выследить стадо и незаметно подобраться к нему на выстрел. Над
холмами вставало солнце, слепившее нам глаза, тогда как долина тонула в густой
тени. Я велел всем оставаться на месте, взял с собой только М`Кола и мужа
красавицы, и мы, прячась за деревьями, поднялись повыше, откуда можно было
осмотреть в бинокль местность за поворотом.
