— А-а-а! Я отдам все, только не убивай! У меня много денег и драгоценностей. Только…
Гранит ударил его костылем в лоб.
— Зачем ты подставил отца?
— Не убивай! — орал Звездочет. — Я…
Лезвие вошло в открытый в крике рот. Кашлотов отвернулся.
— Не могу этого видеть. Дикари.
Резко рванув руку, Гранит распорол мертвому Звездочету щеку, с силой воткнул нож в глаз убитого и поковылял к двери.
— Вот тебе и деньги с драгоценностями, — вздохнул Чуткий.
Горец достал сотовый.
— Да, — игриво откликнулся на вызов женский голос.
— Слушай, Полина, — сказал Горец, — у тебя есть выбор. Отдаешь сестру, получишь пять тысяч евро, все ее деньги плюс квартира и машина. Нет — ее найдет милиция. Звездочет сдал ее.
— Она у моего знакомого, — помолчав, ответила женщина. — Биробиджан. Точнее, Раздольное. Порин Александр Семенович. Его там знает каждый.
— Встретимся вечером. Менты уже были?
— Только что. Я сказала, что понятия не имею, где она. Но нужен будет ее труп, чтобы я могла… — Полина вздохнула.
— Труп найдут. — Горец отключил телефон.
— А кто москвича убрал? — спросил Чуткий.
— Скорее всего, майор Галин, — предположил Горец.
Хабаровский край. Медведково
— Лихо менты сработали, — удивился отметил Дед. — И груз хапнули, и этих чертовых бойцов прихватили. Надо будет узнать, кто такие и кто ихний хозяин.
Хабаровск
— Я ничего говорить не буду, — заявил сидевший со скованными за спиной руками Есаул. — И никто вам ничего не скажет.
— Еще как заговоришь, — спокойно сказал капитан ФСБ. — Переход границы, незаконное хранение оружия, бандитизм на территории другого государства. Ваши вас же и расколют. Ты хоть представляешь, что сейчас начнется?
— Ага, — кивнул Есаул. — Но вам придется отдать нас Украине. Мы там проходим в розыске.
— Хрен тебе, — качнул головой капитан. — На вас тут трупов, по крайней мере, пять. Попытка получить золото. Так что у нас пожизненно сидеть будешь. Поверь, кто-то из твоих очень скоро разоткровенничается.
— Посмотрим, — Есаул отвернулся.
Раздольное. Биробиджан
— Кто там? — подошел к двери невысокий лысый мужчина.
— Почта, — услышал он женский голос. — Телеграмма вам, Александр Семенович.
— Это от кого еще?
Он открыл дверь. Удар ногой в грудь отбросил его назад. Выстрел из пистолета с глушителем — пуля попала в лоб. Дина быстро прошла в комнату, за ней — коротко стриженный парень. Заглянув на кухню, увидел пившую чай Ренату, вскинул руку с ПМ. Послышался звук разбившейся чашки.
— А квартирка ничего, — огляделся он. — И коньячок есть.
— Бери, что хочешь.
Подойдя к окну, Дина через занавеску осматривала улицу.
— Да нормально все, — успокоил ее парень. — Трехэтажка старая, народ на работе. Я часа полтора наблюдал.
Выйдем по очереди.
Украина. Запорожье
Плешивый мужчина лет пятидесяти пяти крутанулся перед зеркалом.
— Маловат тебе стал мундирчик, — поддела его жена. — Все об СССР вспоминаешь и форму бережешь?
Надев фуражку с темно-синем околышем, мужчина вытянулся в струнку.
— Полковник УКГБ УССР Цабейко по-прежнему ведет борьбу с пришедшей на родину западной демократией, используя боевые группы УНФ на территории России. — Помолчав, процедил: — Сволочи, такую державу развалили.
Махнув рукой, он снял фуражку и вдруг как подкошенный рухнул на пол.
— Петро! — бросилась к нему жена. — Что с тобой? — Отпрянув, завизжала. Из пробитого виска обильно шла кровь.
Россия. Москва
— Очень хорошо, — облегченно вздохнул Песковатский-отец. — Этому можно верить?
— Обижаете, генерал. Будьте здоровы, — сказал звонивший и отключился.
— Меньше минуты звонок, номер засечь не получится, — посмотрел на часы Песковатский. — Еще выяснить бы, где Зудин, прозванный Звездочетом. Убрать его и тогда можно жить спокойно.
В кабинет вошел Филипп.
— Только что сообщили из Хабаровска. Нашли труп Зудина. Удар ножом в рот, распорота щека. Так на Амуре в девятнадцатом веке казнили написавших ложный донос, из-за которого погиб человек. Теперь пускай хохлы говорят, что хотят. Про нас они ничего не знали.
— Ты уверен? — спросил отец.
— Разумеется. Про тебя мог сказать только Звездочет, но он этого при всем желании сделать уже не сможет.
— А твой посланец? Ведь наверняка будут проверять его связи.
— Он выполнял заказ Цабейко, — напомнил сын.
— Значит, все в порядке, — задумчиво проговорил отец.
— Ты боишься, что архив может оказаться у наследницы, — правильно понял его сын. — Но если бы архив был, его бы уже давно запустили в действие. Устроили шантаж с требованием денег или, в конце концов, просто отдали бы его в ФСБ. Давно все было бы решено. Нет архива. Нет! Теперь я в этом уверен.
Глядя на фото Артура на могильной плите, Вика всхлипнула.
— А все-таки жалко его.
— Интересно, кто это сделал? — тихо проговорила Надежда. — Убийцу так и не нашли. Хоть и нельзя говорить плохо о покойниках, мне не жаль его. Он заслужил то, что получил, еще тогда, когда пытался…
— Мама, — остановила ее дочь, — давай не будем об этом. Расскажи лучше, что произошло у вас с Волковым. Гарри мне не понравился сразу.
— Ничего не произошло, — вздохнула мать. — Просто я поняла, что хороший любовник — не значит хороший человек. Марецкий был первый, кому я рассказала о том, что Артур… Господи, с каким презрением я смотрела на Виктора, даже узнав, что его предала жена. Совсем не сочувствовала. А он вступился, когда нас оскорбили. И все-таки даже предположить, что Марецкий может стать моим любовником, невозможно.
— Извини, мама, — улыбнулась Вика, — но Марецкий не любовник. Если он полюбит женщину, она будет его женой. Я хочу написать ему и не знаю как. Снова благодарить глупо. О чем писать?
— А зачем писать вообще? Если будет нужно, поможем. Марецкий — солдат. Это его предназначение. Он и работу выбрал такую, чтобы был риск. Я предлагала ему работать в охране, но он ответил просто: «Сторожевой пес — не мой профиль». Мы могли вернуть ему квартиру, он не захотел. В деле, за которое он был осужден, много непонятного, с него вполне могли снять судимость и даже восстановить в звании, но он заявил, что получил то, что заслужил. Он даже не желает вернуть награды, которые у него были. Гордость — хорошее качество, но…
