Наблюдавший за домом верзила сообщил Филиппу, что операция провалилась, киллера взяли. Песковатский-младший растерянно молчал.
— Обещай, что угодно. Мол, психиатрическая экспертиза признает его тронутым, а через полгода мы его высвободим, — наконец сказал он.
— Ему легче сдать нас. Трупов-то нет. Скажет, что заметил подмену, поэтому и стрелял. Им заказчик нужен, — возразил верзила.
Филипп грязно выругался.
— Попробуй уговорить, потом что-нибудь придумаем. — И вдруг сообразил: — «Форд» на месте? Вели ударить прицельно, времени в обрез.
Прозвучал вызов его сотового.
— Ну, мент, ты и попал, — услышал Филипп незнакомый голос. Раздался щелчок: «Песковатский Филипп послал, — говорил киллер. — Я должен был проследить за американцами. Как войдут, позвонить Якунину. Он должен был…»
Связь оборвалась.
— Зачем ты все это затеял? — сердито спросил отец.
— Князь и америкашки могут найти наследницу, тогда всей нашей затее хана! — зло выкрикнул Филипп.
— Олух ты царя небесного, — вздохнул отец. — Представляешь, что теперь будет?
Он ударил сына по лицу.
— Куда он, его мать! — вдавливая тормоз, заорал старший сержант ОМОНа. Микроавтобус занесло, но он ушел от столкновения с милицейским уазиком, в котором сидел задержанный. В УАЗ на полной скорости врезался выехавший из переулка «Форд». И сразу грохнул мощный взрыв. Спустя несколько секунд — второй. — Примут тебя потомки у горячего костра, и будешь ты в раю, — прошептал Китаец. Поклонившись в сторону пылавших машин, быстро пошел к автобусной остановке.
— Что? — переспросил Филипп. — Это точно?
— Да уж куда точнее, — сказал звонивший. — Там такое творится… Раненых человек двенадцать. Убитых пятеро, плюс этот террорист-смертник. Нашли водителя «Форда». Горло перебито. Он тачку в гараже взял, там ее и взрывчаткой начинил.
— Отлично, — облегченно выдохнул Филипп. — Остался только один, уже легче.
— Пошли своих головорезов. Пусть выяснят, где его держат, и кончат. Но без шума, — посоветовал отец. — Бой начнется, все насмарку пойдет. Работать ты умеешь, а вот думать…
— Сучара ментовская! — метался разгневанный Князь. — Такую хреновину отчебучил! Значит, рано я тебя из колоды выбросил. Вот сучонок, и тут обыграл, паскуда. Скорее всего, пахан его постарался. Генерал, та еще мразь, со знаком качества, как в СССР говорили.
После безрезультатной встречи с Князем Мердок никак не мог решиться позвонить Бергману. Тянуть больше было нельзя.
— Разговора не получилось, — сходу признался он. — Князь нам, правда, жизнь спас. И предупредил: если мы будем мешать, убьют всех.
— Возвращайтесь как можно быстрее, — потребовал Бергман. — Китаец пусть остается. Сейчас начнется его игра.
— Значит, я могу вернуться? — обрадовался Мердок. — Ура! — И положив трубку, закричал: — Домой. — Он воздел руки. — Господи, спасибо тебе.
Выплакавшись, Вика встала и подошла к окну.
— Неужели это правда? Неужели мой отец — бандит? Нет, — качнула она головой, — не может быть. Мама не такая, она не станет врать… но почему убили Артура, а потом и Гарри? Зачем у меня хотели взять какие-то анализы? И не у меня одной…
Она подошла к книжному шкафчику, снова начала перечитывать газету.
«Ходит множество разговоров о наследнице известного авантюриста, знатока золотодобычи Алясина Федора Федоровича. Недавно появились документы, подтверждающие, что у него есть дочь и что она будет владелицей Золотой Долины, которая в девяностом году, в дни вседозволенности, была куплена Алясиным. Но в США, в Вашингтоне, обнаружены могилы женщины и новорожденной девочки. Врачи клиники О’Бейли утверждают, что женщина, Буракова Анна, родила девочку от Алясина. Но девочка, как и мать, мертва. Откуда же появились слухи о живой наследнице, которая, как только ей исполнится двадцать лет, станет владелицей Золотой Долины и некой суммы в швейцарском банке? Возникают вопросы. И первый — почему, похоронив дочь, Алясин не дал ей свою фамилию и даже отчество? Почему в клинике исчезли документы, касающиеся родов? Почему принимали роды у умирающей женщины, зная, что обречен и ребенок? Надо найти ответы, и я попробую это сделать. Ирина Тумина».
— Тумина, — вслух произнесла Вика фамилию журналистки. — Надо что-то делать, не хочется верить, что мама говорила неправду.
— Кто там? — сонно спросила, кутаясь в халат, Тумина.
— ФСБ, — услышала она мужской голос. — Капитан Завин. Посмотрите в глазок и убедитесь.
— А не будете ли вы любезны позвать дежурную и еще пару человек? Иначе я немедленно вызову милицию.
— Хорошо. Дежурная и пара официанток из бара вас устроят? У двери мой человек, поэтому пытаться исчезнуть не советую, — предупредил Завин.
— Какого хрена вам тут надо? Я сейчас позову парней, — послышался другой голос.
— Вам знакома дама из номера тридцать восемь? — спросил капитан.
— Конечно, — ответил охранник отеля. — Это журналистка Тумина. А в чем дело?
— Подтвердите ей, пожалуйста, что мы сотрудники ФСБ. Капитан Завин и старший лейтенант Зайцев.
Проверив документы, охранник подошел к двери номера.
— Точно они из ФСБ, Ирина Николаевна.
Она открыла дверь. Охранник остался стоять неподалеку.
— Ты чего? — подошли к нему двое дежурных. — Буянит кто?
— Да тут двое у Туминой, — негромко сказал он. — Документы вроде нормальные, а она почему-то боится.
— Сейчас любой документ купить можно, — вздохнул дежурный. — В общем, если что, нажимай тревожную, попробуем задержать.
— У них стволы, а у нас газовые баллончики, — усмехнулся охранник. — Ладно, посмотрим, как оно будет. А то ведь Тумина такого напишет, что потом никуда не сунешься.
В номере у Туминой шел довольно откровенный разговор.
— То есть, возможно, все это правда? — переспросил Завин.
Ирина кивнула.
— После моих публикаций произошло несколько событий, которые заставили меня в это поверить. Я сегодня, в десять вечера, вылетаю в Вашингтон. Попробую разговорить персонал клиники.
— Спасибо вам, некоторые детали стали для нас яснее. Вмешаться в ситуацию мы пока не можем, — признал он, — нет оснований, но допустить к российскому золоту американцев, это, как вы понимаете, чересчур. Буду откровенен и я. Нас более интересует архив Аляски, хранившийся у адвоката Куровича. Были данные о том, что архив сгорел. Но это опровергла совместная экспертиза, наша и финская. Что аварию подстроили, в этом нет никаких сомнений. И вот что еще, Ирина Николаевна… У вас хорошая память?
— Пока не жалуюсь. Поверьте, уж вас-то я не забуду.
