— Вот фотография, — Капитан достал снимок, — на ней четверо. Алясин, а это Курович, — показал он на плешивого мужчину. — А вот эти двое нам неизвестны. Интерпол помочь не смог. Вполне возможно, они сделали пластические операции. Мы предполагаем, что у одного из них архив, а в нем важные сведения о предателях, не побоюсь этого слова.
— Понятно, — засмеялась Ирина. — Вы желаете с моей помощью найти хотя бы одного.
Капитан вздохнул.
— Слухи слухами, но из-за этого наследства произошло несколько убийств. Вам, наверное, понадобится помощник…
Ирина не дала ему договорить.
— Вашими услугами я не воспользуюсь. Я все привыкла делать сама. Назовите номер, по которому можно связаться с вами.
— А может, все-таки возьмете секретаря. Женщину.
— Я все делаю сама, — повторила Ирина. — Еще одна попытка привлечь меня в ваши ряды, и я пошлю вас к черту, — спокойно добавила она. — Вы не могли бы назвать людей, верных Алясину и его памяти?
— Пожалуй, самый верный и надежный — Князь, — сказал капитан. — Но он…
— Я знаю, кто он, — улыбнулась Ирина. — А есть такой же человек в Штатах?
— Дубицкий Кузьма Кузьмич. В конце восемьдесят девятого уехал в США. Полковник предчувствовал крах СССР и не желал доживать в условиях анархии, которая возникнет на некоторое время. Его место жительства неизвестно и вообще, что с ним, не знает никто. Последний раз его видели на похоронах Алясина. Говорили, что им интересовались поочередно ЦРУ и ФБР, но конкретно ничего никто сказать не мог. Желаю вам удачи и, как будет возможность, звоните мне.
— У меня есть мужчина, который устраивает меня абсолютно во всем, — засмеялась Ирина.
— Я тоже женат и боготворю свою жену, — улыбнулся капитан. — Извините за столь поздний визит, но мы очень рассчитываем на вашу помощь. От нашей вы, увы, отказались.
— Давайте закажем кофе и успокоим охрану, — предложила Тумина.
Выслушав Песковатского-старшего, Надежна Сергеевна холодно сказала:
— Ну что ж. Я слишком долго ждала этого, чтоб проиграть. С ней я разберусь сама.
— Желаю удачи, — кивнул Валентин Викторович. — Поверьте, меня беспокоит только архив и ничего более. Денег у нас предостаточно, силы есть. Кстати, за безопасность дочери можете быть совершенно спокойны, как и за свою собственную.
— Что касается дочери, то я вполне доверяю своей охране, — с иронией заметила Антонова. — А о себе могу позаботиться сама.
Она схватила стоявшего слева от нее рослого телохранителя Песковатского за руку, вывернула ее и ударила парня коленом в живот. Тот упал.
— Браво! — кивнул Песковатский.
— Я этим начала заниматься после родов, — сказала Антонова. — Не знала, что буду богатой, думала, придется защищать дочь и себя.
— Ну кто там еще? — услышав стук, вздохнула Ирина. Открыв дверь, увидела женщину.
— Ирина Николаевна Тумина?
— Это я, — кивнула Ира. — Назовите свое имя.
— Забудь о том, что ты хочешь писать о наследнице, — угрожающе проговорила женщина.
— Кто вы? — спросила Ирина. — В конце концов, неприлично закрывать свое лицо. Даже если оно обезображено. — И протянула руку, чтобы сорвать закрывавший лицо незнакомки шарф. Та схватила ее за кисть. Ира, в свою очередь, поймала ее руку. Незнакомка заставила Ирину отступить и ногой захлопнула дверь. Тумина сильно рванула ее вперед и бросила на пол. Шарф свалился с лица Антоновой. Ирина ахнула.
— Господи! Надежда Сергеевна Антонова. Простите, — она хотела помочь ей подняться. Та дернула ее на себя, обе рухнули, не отпустив друг друга.
— Ты ничего нового не опубликуешь, — прошипела Надежда, прижав Ирину к полу. — И полетишь в США, чтобы найти архив. В нем будущее моей дочери, и я не позволю тебе…
— Но вы не могли родить от Аляски, — начала было Тумина.
Антонова хлестнула ее по щеке.
— Заткнись!
Сильно толкнув Надежду ладонью в подбородок, Ирина сбросила ее с себя и вскочила.
— Я отвечаю на удар.
Поднявшись, Надежда заметила стоявшую на тумбочке фотографию. Всмотрелась.
— Что? Кто это?
— В скором времени мой муж, — улыбнулась Ирина.
— Все-таки придется набить тебе морду, — прошипела Антонова. — Этот мужчина будет моим. Только моим.
— В жизни не дралась из-за мужчин, и сейчас огромное желание просто вышвырнуть тебя вон, — сказала Тумина.
— А ты попробуй!
Надежда бросилась на нее.
Придя в отель, Вика столкнулась с охранниками Туминой.
— Она занята и просила никого не пускать, — сказал один из них.
— Надеюсь, это поможет ответить на ее вопрос, почему вам срочно потребовалось спуститься в бар. Там началась драка.
Она сунула каждому по триста евро.
— В натуре, — кивнул другой, — там шум какой-то. — Он подмигнул напарнику.
Вика быстро пошла по коридору.
— А дочь щедрее, — заметил первый. — На двести больше.
Подойдя к двери номера, Вика хотела постучать, но услышала странный шум и рывком распахнула дверь. Женщины мгновенно отпустили друг друга.
— Мама! — воскликнула Вика. — Ирина Николаевна! — узнала она во второй журналистку. — Что это значит? Что случилось?
Ирина быстро поднялась с пола и, сразу поняв, кто перед ней, заговорила:
— Когда-то, на чемпионате Москвы, мы боролись с Надеждой и нам присудили ничью. Ни она, ни я не согласны с этим. Сейчас после выпитой бутылки «Мартини» заспорили и решили выяснить, кто все-таки победитель.
— Извини, доченька, — начала было мать, но, опомнившись, с криком вскочила. — А как ты вышла?! Я их всех уволю!
— Просто спустилась в гараж, взяла оба пульта и выехала, — ответила Вика. — Стрелять они, разумеется, не стали.
Ирина незаметно сунула упавшее на пол фото Марецкого под тумбочку.
— Я хотела поговорить с вами, Ирина Николаевна, — так ничего и не поняв, сказала Вика. — Но вам, наверное, надо привести себя в порядок. На правах хозяйки номера в ванную идете первой вы, а мы с мамой кое-что обсудим.
— Зачем ты к ней приехала? — тихо спросила дочь, когда Ирина скрылась в ванной.
— Но Ирина объяснила тебе, — пожала плечами мать. — Она завтра улетает по своим делам, и я зашла, чтобы проведать ее. Выпили, вспомнили тот поединок, и как-то получилось, что начали бороться.
Вика покачала головой.
— Кто мой отец?
— Ванная свободна, — выйдя из ванной, сказала Ирина.
Кусая губы, явно не желая оставлять дочь и Тумину, Надежда, поочередно посмотрев на обеих, все-таки пошла в ванную комнату.
