— Так я удовлетворю ваш интерес, господа милиционеры, — улыбнулся хозяин. — Действительно, у меня были гости. Как раз позавчера. Знакомые охотники. Они привезли мне куропаток, убитых на охоте. Могу вам показать. — Соломон пригласил милиционеров войти. — Заодно убедитесь, что в моем доме я, Сара и горничная Кристина. И более, заверяю вас, никого.
Милиционеры вошли.
«Это кто ж такой наблюдательный?» — подумал он, взглянув на окна соседнего дома.
Когда милиционеры ни с чем ушли, этот же вопрос, но уже вслух, повторил Геракл, первым выбравшийся из подпола. При этом заметил:
— A y вас там, кстати, отлично.
— Этот дом строил мой дед, — пояснил Соломон. — Он был уверен, что война с Китаем неизбежна, вот и устроил скрытое бомбоубежище.
Судя по всему, это мало интересовало гостей.
— Позволю вам напомнить, — сказал Геракл, — мы солдаты и прибыли для выполнения задания…
— Вы наемники, — жестко поправил его Соломон. — И будете ждать, когда мне будет удобно, чтобы вы сделали свою работу.
— И как долго ждать? — раздраженно спросил Садист.
— Ты что-нибудь слышал о Деде? — едва сдержавшись, заговорил Соломон. — Уверен, что нет. Поступим вот как. Сегодня вас Кристина выведет потайным ходом в город. В каком-нибудь баре присядьте рядом с отмечающими что-нибудь старателями. Желательно, русскими. Заверяю вас, вы обязательно услышите о Деде и поймете, кто наш противник. Он господин части тайги Хабаровского края и Якутии. Его люди и на Колыме вес имеют.
Москва
— Да все я понял, — улыбнулся Малыш, — растолкую Деду. Про наследницу он тоже наверняка спросит, что отвечать?
— А черт его знает, — почесал затылок Князь. — Все, что говорили, фуфлом оказалось. Тумина сначала написала, что могила дочери Аляски есть, потом опровержение дала и уехала. Ее пришить хотели. И с фээсбэшниками она толковала. А перед этим какая-то баба у нее была, они там дрались. Потом девчонка нарисовалась. Кто, не знаем. Охранники говорят, и баба, и девчонка баксами платили. Потом стрелков мертвых у аэропорта Внуково нашли. Марецкий кому-то в Штаты фотку Туминой выслал. Любовь у них намечается. — Он усмехнулся. — Только зря Капитан старается, бортанет она его. Поклонников у нее вагон и пара автобусов. За ней такие тузы ухлестывают… Ладно. Самолет у тебя через два часа. Давай кати.
— Как, кстати, мадам Антонова? — спросил Малыш.
Князь пожал плечами.
— Не знаю, что у них произошло, но Вика переехала к дяде, ну к менту этому. Уже три дня у него.
Антонов в который раз пытался поговорить с племянницей.
— Ну, чего ты молчишь? — постучав в дверь комнаты, спросил он. — Что у вас там произошло? Надька тоже не желает говорить. Вика!
Подошла жена.
— Со мной тоже о матери не хочет говорить.
— Может, ты чего знаешь? — покосился на нее Андрей.
— Если б знала, — вздохнула Оля, — сказала бы. Мой тебе совет — поезжай к Надежде и выпытай у нее все. Случилось что-то серьезное. Вика собирается лететь в Хабаровский край, к Сиротину.
— Что? — поразился полковник.
— Езжай, поговори как брат с сестрой.
— Придется.
Полковник, тихо ругнувшись, ушел на кухню.
— Вика, — позвала Ольга. — Ты есть будешь?
— Да, — ответила девушка. — А дядя Андрей…
— Он на кухне. Злой! Твоей мамане, чувствую, достанется. Сейчас я принесу поесть.
— Не понимаю, что случилось, — раздраженно говорил Песковатский-отец. — Почему группа молчит, ничего не докладывает?
— Я сам ничего не понимаю, — недовольно признал сын. — Группа одна из лучших. Тут вообще много странного. Брат Деда умирает от инфаркта, падая, ударяется виском о какой-то штырь. Врачи поставили диагноз — инфаркт. Получается, что Прокофьича напугали и он умер от инфаркта. Но почему они ничего не взяли, как было приказано?
— Скорее всего, группа нарвалась на людей Деда, и ее положили. Это территория таежных бандитов.
— Отец, — удивленно посмотрел на него сын, — ты так спокоен… Что-то произошло, чего я не знаю?
— Кое-что, — самодовольно кивнул Валентин Викторович. — Наследница, считай, у нас в кармане, а следовательно, архив тоже.
— Я чего-то пропустил? — раздраженно спросил сын.
— Не пропустил, а упустил, — гневно поправил его отец. — Тумина в США, а до этого она имела беседу с сотрудником ФСБ капитаном Завиным.
— ФСБ тут ни при чем, — покачал головой Филипп. — Кто-то еще охотится за Туминой и пытается ее убить. Может, наследница. Я говорю о настоящей, а ты поставил на Антонову. Тебе просто понравилась ее мама? — насмешливо спросил Филипп.
— Так ты знаешь? — удивился отец.
— Я был в отеле, и охранники мне кое-что рассказали. Сейчас не надо выбивать информацию, заплати и будешь знать все. Как я понял, Тумина и Антонова не поделили мужчину. Интересно, кого?
— Марецкого, — услышал он в ответ.
— Снова этот Марецкий!
Филипп вскочил, но быстро взял тебя в руки.
— Интересно, кого предпочитает он?
— Ну неужели ты думаешь, что Тумина выберет бывшего заключенного, разжалованного офицера? У нее куча поклонников, а тут бомж, бывший зэк. Для Антоновой главное, что в данное время Марецкий работает с золотом, хотя он нравится ей как мужчина. Сейчас важно, чтобы Тумина не нашла архив. Иначе все пойдет прахом, и тогда хоть стреляйся. Не в тюрьму же идти. Советую и тебе над этим подумать.
— У меня немного другое мнение на этот счет, — возразил Филипп. — Да и на твоем месте я бы не торопился с выводами. В конце концов, у тебя опыт, связи плюс деньги. Можно запросто устроить себе роскошную жизнь на каких-нибудь островах. На худой конец объявишь себя врагом российской демократии, заявишь, что пытался бороться с этой властью всеми возможными способами. Любая организация экстремистов примет тебя в советники. В общем, выбор широкий.
— Ты забыл, что я стар для подобных игр. Я отыграл свое, теперь просто хочу дожить в России, но в условиях, которые я в конце концов заработал. Не важно, каким путем. И все было бы именно так, если бы не этот чертов Аляска. Он послал Куровича на Кавказ, и тот собрал сведения обо всех, кто помогал ваххабитам деньгами, бензином, оружием.
— Каждый зарабатывает, как может. Лишь бы побольше ухватить денег. Этому ты учил меня с детства. И я, если бы благодаря тебе не стал ментом, был бы бандитом. Хотя одно другому никак не мешает, даже наоборот. Ты на сто процентов веришь Антоновой? — спросил Филипп.
— На сто процентов я не верил никогда и никому, поэтому до сих пор живой и на свободе. Так же делаешь ты, и тебе это помогает.
— А все-таки?
