— Не могу найти подтверждение встречи Аляски и Антоновой, но, надеюсь, все выясню. У меня есть одна зацепка, думаю, она поможет. Кстати, спасибо за твоих американских знакомых, если бы не они…
— Спасибо им, а не мне, — вздохнул Виктор. — Я бы многое отдал, чтобы быть с тобой. Никогда ни за кого не боялся, а тут… Когда ты вернешься?
— Не знаю, — виновато сказала Ирина, — хотя мне впервые так хочется домой. Я люблю тебя, Марецкий.
США. Вашингтон
— Бергман, кажется, устроил охоту на Тресси, — сказал Рони. — Его парни проверяют все адреса, где она может появиться. Предложил нам десять тысяч за установление ее местонахождения. Нужно только узнать, где она, а дальше…
— Значит, решил покончить с ней. Выходит, нам еще и ее искать. Черт бы побрал ФБР! Не могут вычислить этого Кузьмина, — с раздражением воскликнул Флэйд.
— Кузьмина? — переспросила Ирина. — Я слышала, его часто называли Дубицкий. Вполне возможно, у него документы на Кузьму Кузьмича Дубицкого.
— Какого же дьявола ты раньше не сказала? — проворчал Флэйд и, взяв телефон, ушел в другую комнату.
— Я только что вспомнила об этом, — виновато посмотрела ему вслед Ирина. — Увидела запись в записной книжке и вспомнила.
— Идите завтракать! — позвала Кет. — Все готово.
— Мне гамбургер и кофе! — крикнул Флэйд. — Это я не тебе, — сказал он в телефон. — Фамилия вполне может быть Дубицкий. Да, Кузьма Кузьмич. И с ним молодая женщина. Ева. К сожалению, знаю только имя. Что? — спросил он и замолчал. Потом усмехнулся. — Хорошо, я заплачу тебе, если информация будет достоверной. — И отключил телефон. — Вот тебе и друзья, — качнул он головой. — Я ему буду должен три тысячи. Вот тебе и агент ФБР.
— Ева… — нахмурилась Ирина. — Подождите.
Она вытащила из сумочки блокнот, записную книжку и тетрадь. Начала перелистывать.
— Давайте поедим, — взмолился Рони.
— Я же помню, я знала фамилию, — шептала Ирина. — Но…
— Ирен, — позвала Кет, — иди завтракать.
— Ковручиц! — нашла наконец Тумина. — Правда, я не уверена, что это та Ева, но вдруг…
— Ладно. — Офицер полиции встал. — Я понял все и постараюсь помочь. Я же обязан вам, Генри.
— Постарайся, Фреди, — взглянул на него Бергман. — От этой женщины исходит угроза. Я уверен, что она…
— Помочь с охраной?
— Охрана справится. Просто мне надо найти ее, — Бергман закрыл глаза. — И уничтожить. Тресси убила моего сына и угрожает…
— Я немедленно подключу своих людей, — пообещал офицер.
— Но ее не надо задерживать, она должна…
— Не забывайте, кто я, — остановил его полицейский. — Но вы помогли мне, и поэтому я не буду искать ее официально. Когда найдут, сообщу. Но убедительная просьба, сэр, больше с такими просьбами не обращайтесь.
Чикаго
— Их нет, — сообщил по телефону Черный Тигр. — Мой человек узнавал, они уехали два дня назад. Куда, никто не знает.
— Послушай, я не хочу слышать отговорок. Они должны умереть, — едва сдержала негодование Ева. — Эти трое и русская. Иначе…
— Белая змея, — оскалился индеец, когда разговор закончился.
— Зря ты, — усмехнулся подошедший Питер. — Так и умереть можно раньше времени. Будь сдержаннее, вождь, — усмехнулся он.
Индеец ожег его взглядом. Хотел что-то сказать, но прозвучал вызов мобильного. Он включил телефон и поднес к уху.
— Мы нашли Темного Эскимоса, — услышал он. — Он живой, у нас.
— Понял, еду! — индеец отключил телефон. — Темный Эскимос у моих, около пещер.
— Едем, — сказал Питер.
Детройт
— Понятно, — недовольно проговорила Ева, выслушав Феликса Абрамовича. — Кстати, спасибо за моих родственников. Я понимаю, что с ними гораздо легче было разделаться, чем с наследницей.
— Мы не убивали твоего дядю, — перебил ее Феликс. — Их убрали люди Деда, скорее всего. А наследницу сейчас охраняют, как президента. Телохранители, какие-то люди еще, мы думаем, это сотрудники милиции.
— Ты понимаешь, что можешь потерять все? И не только в материальном смысле.
— А вот пугать меня, девочка, не стоит, — усмехнулся Феликс. — Ты без нас ничего не сможешь сделать.
Она фыркнула.
— Мне не нужны разговоры. Эта Антонова должна умереть, и чем скорее, тем лучше. Кстати, и для вас тоже.
— А теперь выслушай меня, — посуровел голос Феликса. — Надеюсь, тебе не следует объяснять, что опасность всему делу исходит от журналистки. А она почему-то до сих пор жива. Антонову мы уберем и очень скоро.
— Надеюсь! — зло бросила Ева. — Позвонишь снова, когда все будет кончено.
— Вот это да, — прошептал Кузьмич. — Значит, Тумина давно в США, а я не знал об этом. Забастовка газетчиков… Но почему сегодня об этом ни слова? Обязательно написали бы. Что-то тут не так, — решил он и продолжил чтение. Но беспокойство не оставляло его. — Тумина в США, и ее пытаются убить, а я об этом узнаю только сейчас, — заговорил он вслух. — Газет не было, именно поэтому я ничего не знал. Совпадение? — Он покачал головой.
— Да, — входя, сказала Ева, стоявшая за дверью. — Яне давала вам газет специально. Потому что настоящая наследница Аляски я!
— А ты, оказывается, не так и проста, как я думал, — тяжело вздохнул Кузьмич. — Вот что я тебе скажу. Ева… Я выполню последнюю волю Федора, и что бы ни сделала эта русская…
— Его наследница я, — вызывающе повторила Ева. — Я была с ним до конца. Ухаживала за ним…
— Ты получила за это неплохие деньги, — напомнил ей Кузьмич. — Кроме этого, я обещал тебе, что все, что принадлежит мне, станет твоим.
— Я получу Золотую Долину, буду владелицей богатейшего месторождения золота. И не советую мешать мне, — угрожающе предупредила она. — Именно поэтому я и не давала вам прессу. Вы бы обязательно нашли эту сумасшедшую Тумину.
— И я сделаю это, — кивнул Кузьма Кузьмич.
— Не искушайте судьбу! — шагнула к нему Ева. — Только попытайтесь!
— Вот оно как. Мне следовало понять это раньше, после того как ты звонила в Биробиджан. Я не знаю иврита, но мог бы догадаться. Так вот что я тебе скажу, — поднялся Кузьма Кузьмич, — я сделаю все, как того хотел Аляска. Он просто допустил одну ошибку, дописав, что в случае гибели или смерти от болезни наследницы право владеть всем переходит второй, имя и фамилия которой указаны в приложении к завещанию, заверенному нотариусом в присутствии свидетелей. Как положено. Я дал слово Аляске и сдержу его. Я выполню волю Аляски, — повторил Кузьмин.
— Не делайте глупостей. Я не уступлю своего! Вы горько пожалеете о своих словах!
